Чистые души

— Посмотрим. И парня посмотрим. Только сначала тебе надо заключить договор со мной, процедуру ты знаешь.

Марфа быстро кивнула. Семен встал:

— Идем. Хотя, знаешь… все-таки скажу: я ведь тогда много чего тебе говорил, насчет твоего решения. Только ты тогда была не готова слушать. Люди — очень упрямый народ.

Парню на вид лет двадцать. Холеное лицо, надменный взгляд. Ему никогда не приходилось ни бояться, ни страдать, что уж говорить о лишениях? Их не было вовсе. Избалованная душа, сердце не знавшее боли. Взгляд исподлобья, лоб завешен цветной челкой. Часть зеленая, часть желтая. Какая прелесть. Еще часть волос выстрижена до кожи. На миг Семен думает: что за дурацкая мода?! А потом понимает, это не мода.

Марфа говорит:

— Не уследили. Схватил ножницы и начал резать вещи, волосы… а еще до того покрасился по-клоунски. Это как раз когда всё пошло не так.

— Ясно, — говорит Семен и садиться на постель, напротив парня. — Как тебя зовут?

Некоторое время его глаза смотрят в стену, а потом медленно поворачиваются, лицо расплывается в ухмылке и вдруг он делает резкое движение и щелкает зубами прямо у Семена перед лицом.

В тот же миг его нос оказывается зажат семеновыми пальцами. Парень начинает верещать, сперва кричит тонко, потом визг становится выше. Марфа зажимает уши, брезгливо косится на них:

— Да отпусти его ради света!

— Пусть сперва скажет имя, — говорит Семен.

Парень начинает биться всем телом. Семен делает еще движение, бац, и ребро ладони ударяет в горло. Не сильно, но крик захлебывается и сменяется бульканием.

— Скажи свое имя, — не отпуская носа говорит Семен.

— Я скажу отцу! Он убьет тебя, скотина!

— Ну вот, голос есть, мыслительный процесс присутствует, значит можешь сказать имя.

Парень снова начинает орать и извиваться и Семен поднимает руку, в этот раз очень медленно. Сквозь слезы парень следит за ней, его лицо красное, из глаза текут слезы.

— Мразь! Урод! Скотина!

— Как ты это терпишь? — качая головой недоумевает Семен.

— Говорю же — я заразилась! — Марфа, ломая пальцы, отступает и жмурится.

Семен резко заламывает руку так, что парень переворачивается в воздухе и падает лицом в подушку, и тут же Семен давит на его затылок. Пока парень бьется, пытаясь вдохнуть, он говорит прямо на ухо:

— Я приподниму твою голову и ты сможешь сделать вдох и назвать свое имя.

— Мразь! Сволочь! Ты ум…

— Сейчас я подержу тебя дольше и дам меньше времени.

— Мра…

— И еще дольше и еще меньше времени. Ты едва успеешь выкрикнуть свое имя. Не успеешь, продержу еще дольше.

— Ма…

— И еще дольше. А потом ты умрешь. И мне ничего не будет за это.

— Не увлекайся, — тревожно говорит Марфа.

— Почему мне не увлекаться? Ну, у тебя последний шанс, парень.

— Ма…

— Ну вот и все. Не успел.

— Семен! Семен, он же хотел сказать имя! — кричит Марфа.

— Ты думаешь? Да? Отпустить его? Ладно. Итак, давай, постарайся.

— Ма… Ма! Макс! Я Макс! Макс, не надо!

Семен отпускает руку и парень падает на подушку и плачет. Горестно, навзрыд, размазывая слезы.

— Марфа. Взгляни, — Семен берет футболку, тянет ее наверх, указывает на белую, худую спину. Под цепочкой выпирающих позвонков притаилось оно. Теперь, когда хозяин в смятении, проклятье смотрит прямо на них.

— Оно идеально… — шепчет Марфа с восторгом. — Идеально!

Глаза у нее становятся как стеклянные, она смотрит приоткрыв рот.

Макс начинает задыхаться. Его тело сотрясают судороги, зубы стучат.

— Оно растет… ты видишь, Семен?! Растет за счет хозяина…

— Марфа, сделай что-нибудь!

Но она не может отвести глаз, как опоенная.

— Ладно, — Семен достает из кармана пузырек живого солнца, оглядывается, стакана нет, да и пусть. Потом на языке останется ожег. Ничего, переживет. Он разжимает зубы Максиму и одним ловким движением вливает каплю элексира.

Миг и парень замирает, а потом судорожно втягивает воздух и выпрямляет ноги.

— Он умер! — шепчет Марфа.

— Да что с тобой, Марфа?! Он спит! Он вымотан и устал, живое солнце даст ему немного покоя. Может и тебе его выпить?

— Да… — шепчет она. — Только сперва посмотри, что у меня.

Они вернулись в кабинет, где сидели перед тем, как пойти к Максу. Марфа валится на кресло. Слабо машет рукой:

— Запри… двери.

Замки в них старинные, не меньше сотни лет. Семен поворачивает ключи и слушает тихие, точные щелчки в глубине, а затем достает старинные ключи — длинные, похожие на птиц.

— Как же так? — жалобно шепчет Марфа. — Я тоже проклята? Кем, почему?

Она пытается расстегнуть пуговицы, но пальцы не справляются и руки падают, будто плети.

— Ах, как я так ослабла! Его крик выбил меня из седла… я будто еще больше ослабла!

— Помочь тебе?

— Да…

Семен поднимает ее и укладывает на ковер. Под голову кладет подушечку с кресла. Марфа едва дышит. Он рассматривает ее блузку.

— Твои вещи… как будто бы не было этих ста лет! Этот дом очень подходит тебе, а твой наряд напоминает прошлое.

Он расстёгивает камею у горла, находит на спине длинный ряд пуговиц. Под верхней — нижняя рубашка, а еще ниже корсет.