Чистые сердцем

Только когда она окончательно почувствовала себя в безопасности, устроившись рядом с собакой, она решила как следует подумать. Ее мать может пойти наверх и открыть дверь в ее комнату, чтобы пожелать спокойной ночи, или просто крикнуть ее снизу. Раньше она всегда заходила. Они разговаривали. Это была приятная часть дня. Раньше.

С тех пор никто нормально не разговаривал. Были только какие-то жуткие придушенные перешептывания, из которых она всегда исключалась, а если она задавала вопросы, ей просто кидали пару слов; никаких разговоров. После того, как умер ее отец, все стало еще хуже.

Пес вытянул шею и обнюхал ее лицо своим мокрым носом.

До всего этого она понимала, что Дэвид был самым важным, самым любимым и что им интересовались больше, но она не возражала. Все было правильно. Он и правда был интересным и хорошим. Но как только он пропал, и она, по идее, должна была занять его место наверху, вместо этого она начала отодвигаться все ниже, пока в конце концов не стала невидимой.

Она любила их дом. Теперь она его возненавидела. Повсюду висела плотная серая тишина, как будто ни воздух, ни солнечный свет не проникали больше внутрь с того самого дня. Но ее комната оставалась прежней, так что она сидела там.

Она потянулась к сумке и достала оттуда печенье, хотя есть ей не хотелось. Но она взяла его, так что его нужно было съесть, к тому же больше делать особенно было нечего. Ее глаза привыкли к темноте, и она уже могла что-то разглядеть.

Она точно не решила, как долго она будет оставаться в сарае. Они могут найти ее. Они могут никогда не найти ее. Она может выйти отсюда, когда сама захочет.

Через какое-то время пес лег, и она легла рядом с ним, натянув одеяла с его лежанки на них обоих. Потом она разговаривала с Арчи. Пес время от времени тяжело вздыхал, и она продолжала говорить, пока все, что она думала и чувствовала, не ушло в глубину, не исчезло в темноте сарая, среди инструментов и старых постеров с боевыми самолетами.

Она немного поспала.

Сначала ее разбудил свет, а потом звуки машин. Арчи встал и приготовился лаять, но она успокоила его.

Она решила, что ее сарай сейчас обнаружат.

В доме Пирсов не было света, когда она пробиралась по саду, как и их машины на подъездной дорожке.

Но никто не пришел. Люси приоткрыла дверь сарая и прислушалась. Она услышала еще больше машин и голоса на улице. Увидела, как зажигаются яркие огни, словно прожекторы на стадионе. Она почувствовала, что у нее внутри все дрожит от волнения.

Арчи лег на место. Через какое-то время она последовала его примеру, а потом снова заснула, обняв руками песью шею.

Шестьдесят один

«Саймон, дорогой, пожалуйста, пожалуйста, ответь на этот звонок… Хотя бы один раз – возьми трубку…»

«Сай, набери мне».

Была уже почти полночь, но его сестра оставила сообщение всего за десять минут до его прихода. Он решил рискнуть.

– Кэт Дирбон.

– Надеюсь, я тебя не разбудил.

– Нет, наш молодой человек решил проявить социальную активность. Я внизу. Есть какие-нибудь новости?

– О Люси? Нет, но я полностью убежден, что мы найдем ее.

– Вы не нашли Дэвида.

– Тут другое. Мы практически на сто процентов уверены в том, что она сама сбежала куда-то. Вероятно, это жест. С тобой все в порядке? По голосу показалось, что что-то срочное.

– И да, и нет. Сейчас уже поздновато. Придешь на ужин завтра?

– Зависит от того, как будут идти дела. Говори сейчас, или я не буду спать всю ночь.

– Ладно, давай так, но просьба не убивать гонца.

– Обещаю.

– Ко мне сегодня днем кое-кто пришел… Здесь была Диана Мэйсон.

– Она пришла в ваш дом? Просто так явилась? Да чтоб ее…

– Спокойно, Сай. Глубокий вдох.

– Как она посмела? Она даже тебя не знает. Как она нашла тебя? У нее не было совершенно никакого права приезжать сюда, докучать тебе, обсуждать меня…

– Саймон…

– Я устал от нее до смерти, она превращается в маньяка. Что я должен сказать или сделать, чтобы до нее дошло? Что мне с ней делать?

Пока он распинался, Кэт на другой стороне провода просто молчала. Наконец он сел и сделал глубокий вдох.

– Ладно. Прости.

– Нет, все нормально, продолжай, выговорись, не держи это в себе. Хотя я не до конца понимаю, что «это» такое…

– А давай ты просто будешь заниматься своими делами.

– Я этого не слышала.

– О господи, извини. Я и так на взводе, а теперь совсем озверел.

– Это да.

– Забудь о ней. Все в порядке.

– У нее не в порядке.

– Здесь я ничем не могу помочь.

– Да?

– Да, – сказал он.

– Слушай, мы с ней не обменивались девичьими секретами, я не дала ей никакой лишней информации и уж тем более не поощряла. Но мне было ее жаль. Я почувствовала, что дела у нее действительно плохи. Попробуй вести себя чуть менее эгоистично и хоть что-то давай людям, Саймон. Это продолжает происходить, и пора с этим что-то делать, тебе не кажется? Повидайся с кем-нибудь, поговори. Ты закончишь несчастным сломленным человеком, как и многие другие. Если бы Фрея не…

– Замолчи. Не впутывай Фрею в этот разговор.

– Почему?