Чистый кайф

Магазинчик был тот еще: вышколенные девушки с модельными личиками, чилаут-зона, подиум для показа шмотья, чай-кофе-напитки, выделенный консультант. Не думал я, что в таком лабазе найдутся тряпки для народа хип-хоп. Но Юля сказала – все будет. После моего эпического провала на фейсконтроле и закидона с ошейником она решила стать такой же как я.

Встреча союзников на Эльбе, мы с тобой одной крови, Маугли, пролетарии всех стран, объединяйтесь – вот эти вот все дела.

– Надо, чтобы трусы сверху было видно, – сказал я Юле.

– Вот так? – Она приспустила широченные штаны-трубы и повернулась у зеркала.

– Даже еще больше.

– Свалятся же.

– Могут. Но ты не зевай. К тому же сверху надо баскетбольную майку накинуть подлинней. Тогда останешься, типа, в платье, если что. И шнурки на «тимбах» развяжи. Они должны быть такие, ну, знаешь, расхлябанные.

– И это круто?

– Это невероятно круто. Ты просто нигга и гангста в одном лице.

Юля опустилась на правое колено, чтобы развязать шнурки на высоких желтых ботинках, в которых любил гонять по Нью-Йорку большой чувак Notorious. В рэперском прикиде она выглядела забавно, дерзко и в то же время беззащитно.

– А если я на них наступлю?

– Упадешь. Но рэпер должен показывать, что ему пофиг.

– Все пофиг?

– Абсолютно. Вообще, все – до фонаря. Главное, что он в потоке. Флоу – понимаешь?

Она улыбнулась:

– А руками тоже надо вот так делать, когда говоришь?

Она выпрямилась и широко махнула обеими руками, повторяя мой жест.

– Конечно, – я показал ей большие пальцы. – Без этого какой рэп?

Продавщицы, поначалу от нас офигевшие, теперь уже немного освоились и таскали какой надо шмот.

– Вот этот кепарик попробуй, – показал я на серый снэпбэк. – Будет круто. Вообще, тема была бы, если под него еще кусок нейлона на голову повязать.

– У вас нейлон есть? – спросила Юля у консультанта.

– Отдельным куском – нет. Но можем разрезать чулки, если хотите. Вас какой брэнд интересует?

– Бери который покруче, – захохотал я.

Мне все это уже дико нравилось.

– Черные чулки есть? Слушай, а давай total black лук замастрячим! Будешь в тренде. Снимай «тимбы». В топку желтый!

То есть все шло прекрасно. Осадочек хоть и остался после разговора с продюсером, но настроение уже пошло в гору.

И тут мы спалились.

– Бли-и-ин… – протянула вдруг Юля, спрыгнув с подиума и даже приседая за ним. – Толик, прикрой!

Я завертел головой в непонятках – чего она испугалась. В магаз вошли какие-то две фифы в бодром гламуре с головы до ног. Этот гламур с них можно было соскребать шпателем, расфасовывать по пакетикам и высылать в глухую провинцию тамошним леди. Чтобы не сильно грустили у своих телевизоров.

– Иди сюда! – шептала Юля. – Встань, чтоб они меня не увидели!

Я оторвал зад от дивана и встал, где было велено. Фифы покосились на меня, потом в изумлении переглянулись. Взгляды у них были примерно такие же, как у продавщиц, когда мы с Юлькой только вошли. Но эти-то уже попривыкли. А барышни в цвете совсем не готовы оказались лицезреть в своем храме черно-белую гопоту.

Короче, пока они на меня пялились, рэпер мой новообращенный уполз в примерочную кабинку. Я с индифферентным лицом проследовал в том же направлении.

– Ушли? – прошипела Юля, приоткрывая дверь.

– Нет, сюда идут.

– Блин!

Потом они полчаса примеряли свои обновки, а Юля так и сидела там. Мы с продавщицами делали вид, что ничего особенного не происходит, что в пафосном магазе на постоянку трутся такие гопники, как я, и беспокоить это может одних туповатых цып, которые еще не врубились в новые тренды.

Не, ну а как? В Нью-Йорке мода на пацанчиков-хулиганчиков давно уже в топе.

Но этих мое присутствие напрягало. Я для них был как Гитлер. Хотя, я – хэзэ, может, к фашикам они относились лояльней, чем к пацанам в трениках. Особенно от всемирно известной в России фирмы «Абибас». Фашики-то на стиле. Прикид кожаный, черные мундиры, золотые дубовые листья, брюлики, все дела. А у нас что? У нас только семки и гордый взгляд.

– Ушли?

– Все, сейчас свалят.

Через минуту моя пленница вышла на волю.

– О-о, – протянула. – Коленки как затекли… Лавочка там совсем низкая.

– Денег, что ли, им должна? Зачем пряталась?

– Да дуры они… Короче, забираем все, что я примеряла, расплачиваемся и уходим. Не могу больше здесь!

Она засмеялась, но глазки свои красивые в сторону отвела.

– А может, меня застеснялась? Типа, что я тут с тобой? Типа, подружки увидят – не поймут.

– Гонишь. Я ведь теперь как ты. Мы с тобой в одной теме. Посмотри на меня!

И вот тут я опять заморочился. Причем уже на полную серьезку. И даже не потому, что она перед знакомыми мной погнушалась, а потому что держала меня за лоха. Думала – я не выкупаю ее отмазки. Думала – настолько тупой.

– Это же для твоего отца, – сказала Юля, глядя на конверт, который я ей протянул.

– Не надо. В другом месте найду.

– Перестань! Ты что, обиделся?

У выхода я чуток притормозил. Она так и стояла там рядом с подиумом. И продавщицы со своими тряпками вокруг.

– Никогда ты не станешь такой, как я, слышишь? – кажется, заорал. – Никогда. Потому что я этого не хочу.