Читай знаки

Совсем такой, каким она его помнит: невысокий, жилистый, хорошо за сорок, со шрамом, рассекающим левую бровь пополам. Выразительные, карие глаза. Настолько темные, что, когда в них смотришь, видишь тлеющий уголек преисподней. Или во всяком случае, Никола считала эти глаза своей личной преисподней. Местом где все ее пороки как на ладони видны. В отличие от прошлой их встречи, пророк не выглядел как щегол, в приталенном жилете, сюртуке и шляпе-котелке. По-видимому, в двадцать первом веке ему полюбился стиль хипстера.

Из-под закатанных рукавов фланелевой клетчатой рубашки виднелось тату от локтя до кисти, оно прикрывало многочисленные шрамы. Никола удивилась, одним из правил пророка было не оставлять на себе отметин, характеризующих эпоху. Интересно, как он объяснил близким откуда у него столько шрамов? На последствия гражданской войны не сошлешься. Никола не могла поверить своим глазам. Он здесь. Во плоти. С чего это удача повернулась к ней лицом?

Как бы там ни было, в эту минуту сердце сжалось от радости. Ей хотелось сорваться с места, наброситься на кармического конвоира и буквально его расцеловать. Теперь она сможет защитить Аву, пророк скажет, как исполнить метку. Никола просияла от счастья. Когда пророк сровнялся с Дмитрием, он пристально оглядел Николу с ног до головы и эти самые угольки преисподней вспыхнули ненавистью к ней.

– Ради всех святых… скажи мне, что эту бесовку зовут не Ава Цветкович, ― на выдохе сказал Лиам Дмитрию, не отрывая от Николы изумленный взгляд.

Дмитрий впал в ступор. И почему люди так бестактно ведут себя?

– Нет, это Никола, подруга Авы, ― Дмитрий осекся, ― моя подруга… ― от сказанного дыхание сбилось с ритма. Подруга? Что за…? В любом случае, он не собирался отожествлять девушку с собой. ― В общем, неважно.

Буквы с трудом сплетались в слова перед тем, как вылететь изо рта. Прочистив горло, он повернулся к Николе:

– Никола, познакомься, это Лиам. Друг моей семьи. Он не отличается чувством такта, прости.

В воздухе повисла недосказанность, на мгновение Дмитрий почувствовал себя лишним, хотя по логике вещей, именно он выступал связующим лицом.

– Метр семьдесят, брюнетка, ведет себя так, будто ей все что-то должны… ― бормотал себе под нос Лиам. ― Я должен был догадаться… Никола, ― твердо произнес, словно пробует имя на вкус. ― Ты не говорил, что она Никола! ― с упреком рявкнул на Дмитрия.

– Мария, Агнешка, Лаура… Какая разница? ― в недоумении сведя брови ответил Дмитрий.

Дмитрий немного отстранился, наблюдая за необъяснимой чертовщиной, что набирала обороты. Уловив мгновение затишья, он струсил голову и вставил слово:

– Вы что, знакомы?

– Да, ― невнятно ответил Лиам, ― то есть нет, ― исправился, пережевывая слова, ― в общем, я знал ее отца. Так давно, что кажется это было в прошлой жизни.

– Хм, ― Дмитрий глянул на Николу и вскинул брови, ― я думал ты не знаешь своего отца.

После сказанного сердце забилось быстрее. Это ж надо было так глупо себя выдать?! Что он проявлял интерес к загадочной девушке еще до знакомства с ней, развешивая уши каждый раз, когда подруги судачили о ней то тут, то там.

– Она нет, а я да, ― тут же выкрутился Лиам. ― Это долгая история, да и вообще, не стоит тебе лезть в чужие семейные драмы. Пойди-ка лучше, вот это занеси в офис, ― Лиам всунул в руки Дмитрия свернутые бумаги.

Дмитрий хотел что-то возразить, но слова не шли, слишком неловко он себя чувствовал. Он вопросительно посмотрел на Николу.

– Иди, я тебя тут подожду, ― улыбнувшись как ни в чем ни бывало самой милой улыбкой, ответила Никола, но стоило Дмитрию развернуться на пятках на девяносто градусов, улыбка тут же пропала, как и небывало.

Удостоверившись, что парень отошел на достаточное расстояние, она вопросительно зыркнула на Лиама.

– Ты Никола! Как это возможно? ― в недоумении накинулся с расспросами Лиам.

К поцелуям и объятиям он явно был не готов. Непохоже, чтобы он сильно скучал по своему бремени носившему имя Никола.

– Моя тетя, Антония, это она дала мне имя.

– Не Мария, Агнешка, Лаура… Никола! Как так? Это же твое имя!

– Не знаю, ― возмущенно вскрикнула Никола, чуть ли не выпрыгнув с места. ― До четырех лет я жила в приюте в Болгарии, меня звали София, но однажды на пороге появилась Антония с документами на опекунство и сказала, что я Никола.

– Прям так и сказала?

– Да! Просто вдруг сказала: «Это Никола. Ее зовут Никола», и всё…

В тот момент, будучи совсем малышкой ей было абсолютно все равно как ее называют, гораздо большее значение имело то, что рука Антонии казалась теплой и уютной, когда тетя взяла ее и повела за собой по длинному коридору прочь. Гораздо большее значение имела новая комната, которая теперь принадлежала только ей, и ни с кем не нужно было ее делить. Гораздо большее значение имела сама Тоня, что несмотря на совсем юный возраст умела по-матерински любить. Вопрос, оставшийся без ответа, возник позже, когда Николе исполнилось семь. Тогда на маленькую девочку обрушилось осознание того, кто она такая.