Читая Фрейда. Изучение трудов Фрейда в хронологической перспективе

Мог ли ребенок в столь раннем возрасте наблюдать подобную первичную сцену в реальности, или она стала ретроактивным порождением его фантазии? Фрейд рассматривает этот основной и в то же время «самый щекотливый вопрос всей психоаналитической доктрины» (n. 1, р. 404 [100]) с разных точек зрения, но придерживается мнения, что, если анализ проникает достаточно глубоко, то аналитик в конце концов убеждается, что восприятие подобной сцены в возрасте полутора лет вполне возможно. В то же время в таком раннем возрасте у ребенка еще нет достаточных средств понимания, и он сможет выработать свои первые впечатления только «задним числом», говорит Фрейд (р. 359 [46]), когда продвинется в своем психосексуальном развитии. С технической точки зрения, добавляет Фрейд, в ходе терапии аналитик может принимать подобные фантазии за истину, и «только к концу анализа, когда эти фантазии будут разоблачены, выявится разница» (р. 360 [47]); другими словами, следует дождаться, пока пациент обретет достаточную способность различать реальность и фантазию. Но каково бы ни было соотношение между реальностью и фантазией, Фрейд, кажется, придерживается идеи, что эта сцена действительно имеет место в прошлом индивида, онтогенетическом или филогеническом, и что она предшествует любому значению, какое могла бы приобрести задним числом. Впрочем, невозможно говорить о воспоминании применительно к этим сценам, считает он, и лучше избегать этого термина, так как, когда они возникают в ходе лечения, они, в сущности, являются результатом конструкции: «Я просто хочу сказать, что определенные сцены, подобные той, с которой мы имеем дело в случае моего пациента, сцены из столь раннего времени жизни ребенка и имеющие такое содержание, сцены, которые могут затем претендовать на такое исключительное значение в истории случая, воспроизводятся обыкновенно не в форме воспоминания: их приходится с трудом угадывать шаг за шагом – реконструировать – по совокупности признаков» (р. 361 [48]).

• От фобии к обсессивному неврозу

Третья перемена – превращение в возрасте четырех с половиной лет фобических симптомов в обсессивные симптомы религиозного содержания – была обусловлена действием дополнительного фактора. По мнению Фрейда, религиозная тема, которая характеризовала период обсессивного невроза, была, несомненно, заимствована из Священной истории, которую рассказывала пациенту мать, таким образом, мальчик сместил на отношения между Христом и Богом Отцом свое мазохистское амбивалентное отношение к собственному отцу. Когда он достиг десятилетнего возраста, ему наняли немецкого воспитателя, оказавшего на него большое влияние. На воспитателя не производили впечатления навязчивости мальчика, и они постепенно уменьшились, вплоть до полного исчезновения. Однако вытеснение гомосексуальной позиции, тем не менее, оставило свои следы, мешая формированию сублимаций и тормозя интеллектуальное развитие мальчика в подростковом периоде. Когда анализ с Фрейдом позволил ликвидировать это вытеснение, торможение было преодолено, так что пациент смог сублимировать свои гомосексуальные влечения, поставив их на службу своей социальной жизни, до того момента чрезвычайно ограниченной.

• Анальная эротика, деньги и женская идентификация

В этой главе Фрейд сосредоточен на демонстрации двух важных моментов: первый относится к связи между деньгами и анальной эротикой; второй – к различным аспектам пассивной женственной позиции пациента в связи с нарушениями деятельности кишечника.

Вначале Фрейд устанавливает ряд связей между тем, как пациент распоряжался своими деньгами, и особым поведением, которое он демонстрировал в отношении своего кишечника и продуктов деятельности кишечника. Например, этот чрезвычайно богатый пациент имел парадоксальное отношение к деньгам. Он проявлял то расточительность, то скупость, и это поведение совпадало с тяжелыми запорами, требующими постоянного применения клизм. Подобные проявления в отношении к своему кишечнику и анальной продукции получали отражение в его характере. В пациенте преобладало сомнение, особенно по отношению к психоанализу, – сомнение, о котором Фрейд говорит как «о самом сильном оружии больного, его способе проявить свое сопротивление» (р. 381 [72]).