Читая Фрейда. Изучение трудов Фрейда в хронологической перспективе

Постфрейдисты

Сепарационная тревога и тревога утраты объекта в психоаналитической клинической практике

Новаторские концепции Фрейда, признание которых потребовало значительного времени

Взгляды, высказанные Фрейдом в работе Торможение, симптом и тревога в 1926 г., поначалу оказались частично приняты, частично обойдены молчанием и частично отклонены (Kris, 1956; Bowlby, 1973). Те, кто приуменьшал важность нового взгляда на происхождение тревоги, выдвигали разные аргументы. Так, по мнению Ж. Лапланша (Laplanche, 1980), после 1926 г. Фрейд уделяет слишком большое внимание реальности, желая изменить свое прежнее мнение о происхождении тревоги и одновременно отказываясь от своего взгляда на влечения. Что до психоаналитиков лакановского течения, они считают, что сепарационная тревога и тревога утраты объекта, так же как аффект горя, – явления не символического порядка, они принадлежат реальности. Поэтому, по их мнению, эти понятия располагаются вне поля анализируемого. Считая ревизию, проведенную Фрейдом в 1926 г., слишком запоздалой, эти психоаналитики, ссылаясь на Лакана, подчеркивают исключительное значение страха кастрации, и «Жуткое» (Freud, 1919h) является для них основным Фрейдовым текстом по этому вопросу. Но тот факт, что сам Фрейд приуменьшал ценность работы Торможение, симптом и тревога сразу после ее публикации, не может быть принятым в качестве уважительного аргумента: действительно, Фрейд на словах регулярно высказывался уничижительно о своих работах сразу после их завершения, например, он обесценил Я и Оно (1923b) вскоре после выхода ее в свет. Какие бы сомнения ни выражали психоаналитики по поводу ценности работы Торможение, симптом и тревога, я считаю, что это значительный труд, а вовсе не умозрительная спекуляция: в нем Фрейд представил глубокие размышления, посвященные клиническим феноменам, которые мы повседневно наблюдаем в психоаналитической практике и которые, несомненно, не могли не интриговать его.

Место сепарационной тревоги в теориях объектных отношений

В следующие десятилетия идеи, представленные Фрейдом, получили развитие в заметных работах, принадлежавших главным образом психоаналитикам, уделявшим особое внимание периоду раннего детства и превращениям тревоги сепарации и утраты в рамках теории объектных отношений (Manzano, 1989). Хотя явления, связанные с тревогой сепарации и утраты объекта, в разной степени встречаются в процессе анализа у всех анализируемых, первыми, кто этим заинтересовался, стали психоаналитики, работавшие с детьми, нарциссическими пациентами и психотиками. Рассмотрим вкратце основные моменты этого развития.

У М. Кляйн сепарационная тревога вписывается в рамки ее собственной концепции объектных отношений и ее теории тревоги. Для нее первая тревога ребенка – страх быть уничтоженным влечением к смерти (аннигиляции), поэтому это влечение проецируется вовне и образует фантазию о плохом объекте, который угрожает Я извне. Надо отметить, что страх аннигиляции, описанный М. Кляйн, в чем-то схож с первой переживаемой Я ситуацией опасности, описанной Фрейдом в 1926 г., т. е. соответствует страху оказаться переполненным чрезмерным и неукротимым возбуждением. По мнению М. Кляйн, каждый ребенок в течение своего развития сталкивается с ситуациями сепарации и утраты, которые могут вызвать две формы тревоги: тревогу преследования, т. е. страх быть уничтоженным плохим объектом, относящийся к параниодно-шизоидной позиции, и депрессивная тревога повредить объект и потерять его, которая относится к депрессивной позиции. По мнению Кляйн, отнятие от груди является прототипом всех дальнейших потерь. По мере развития ребенка эти потери все меньше и меньше переживаются в режиме преследования и все больше и больше в депрессивной форме; в ходе дальнейшего существования всякий раз, как происходит потеря, депрессивные чувства реактивируются. В клинической практике М. Кляйн рассматривает реакции на сепарацию как активирующие параноидные и депрессивные тревоги. Кляйнианские и посткляйнианские аналитики придают большое значение подробному и точному анализу фантазий так же, как производным влечений и защитам, возникающим в переносе, в ходе аналитического взаимодействия (Quinodoz, 1991).

Что касается Анны Фрейд, она не рассматривает отношение между тревогой и сепарацией в своих первых трудах, но обращается к этому вопросу, когда начинает наблюдать за младенцами, потерявшими родителей во время войны (Freud A. and Burlingham, 1943). В дальнейшем она рассматривает проблему сепарационной тревоги у детей в клиническом и теоретическом плане и описывает различные формы тревоги у детей в первые годы жизни, в том числе сепарационную тревогу. Каждая форма тревоги, по ее мнению, характерна для определенной стадии развития объектных отношений (1965). Реакции, вызванные перерывами в ходе анализа, представляют большой интерес для А. Фрейд, так как они показывают, какой стадии развития достиг ребенок, а также точку максимальной возможной регрессии, освещая природу его психической организации. Например, если ребенок еще не достиг стадии константности объекта, аналитик не может занять значительное место в его внутреннем мире.

Работы Рене Спица о последствиях сепарации основаны, прежде всего, на наблюдении ситуаций утраты и сепарации с реальным объектом. Выводы, которые он делает о психическом развитии ребенка и взрослого, близки к выводам Анны Фрейд. Интерес Спица главным образом направлен на «тревогу восьмого месяца», т. е. тревогу ребенка, который реагирует на отсутствие матери, когда замечает лицо чужого человека, а также на «аналитическую депрессию», которая появляется, когда сепарация с матерью происходит слишком рано: лишенный матери младенец не развивается ни физически, ни психически и регрессирует иногда до того, что умирает (Spitz, 1957, 1965).

По мнению Д. В. Винникотта, расстройства на уровне «первичного эмоционального развития», например чрезмерная тревога сепарации, – это признак нарушений отношения матери и ребенка в первые месяцы жизни. По его мнению, первичное развитие младенца полностью зависит от материнской заботы, или холдинга. Он описывает, как в процессе созревания ребенок постепенно развивает свою «способность быть в одиночестве». Постепенно фасилитирующая среда, поддерживающая его Я, интроецируется и ребенок обретает способность оставаться действительно в одиночестве, хотя бессознательно у него всегда сохраняется внутреннее ощущение присутствия, репрезентирующее мать и ее заботу о ребенке (1958).

По мнению М. Малер, сепарационная тревога возникает в ходе нормального детского развития в конце симбиотического периода, к 12–18 месяцам, т. е. относительно поздно, когда начинается борьба за индивидуацию (Mahler, Pine, Bergman, 1975). Малер различает момент биологического рождения и более поздний момент психологического рождения, последний она называет процессом сепарации-индивидуации. Решающие этапы сепарации-индивидуации происходят в раннем детстве, но этот конфликт остается актуальным на протяжении всего существования, на каждом новом этапе жизни реактивируя тревожное ощущение сепарации и подвергая испытанию чувство идентичности.

Наконец для любого психоаналитика, который изучает проблему тревоги, в особенности сепарационную тревогу и страх утраты объекта, основным источником остаются произведения Д. Боулби (Bowlby, 1969, 1973, 1980), хотя его выводы и оспаривают с психоаналитической точки зрения. Стремясь преодолеть противоречия и споры, он выдвигает действительно новую теорию, которая, с его точки зрения, является общим знаменателем всех теорий, которые он рассмотрел. Для Боулби привязанность – инстинктивное поведение: ребенок привязывается не к лицу, которое его кормит, а к тому, кто чаще всего с ним взаимодействует, и привязанность ребенка к матери развивается или не развивается в зависимости от степени достигнутого взаимопонимания. Между тем некоторые основные понятия психоанализа у Боулби отсутствуют, например понятия влечений и защит, бессознательных фантазий или детского опыта, которые воспроизводятся во взрослой жизни в ситуации переноса и т. д. Тем не менее заслуга его в том, что вопросы, которые он вынес на рассмотрение, стимулируют интерес психоаналитиков к основной проблеме, которой до появления его работ не уделяли достаточного внимания.