Читая Фрейда. Изучение трудов Фрейда в хронологической перспективе

Почему же агрессия Сверх-Я по отношению к Я демонстрирует такую суровость? По мнению Фрейда, чрезмерная строгость Сверх-Я следует из обращения против себя агрессии, которую ребенок испытывает по отношению к родителям: «Отношения между Сверх-Я и Я воспроизводят в перевернутом виде отношения, действительно существовавшие когда-то между еще неразделенным Я и внешним объектом. И это очень типично. Существенная разница заключается, однако, в том, что первоначальная строгость Сверх-Я вовсе не настолько сурова, как та, что мы испытывали от объекта или приписывали ему, скорее это наша собственная агрессия, повернутая против Сверх-Я» (р. 87 [317]). Это объясняет, почему мы не наблюдем прямого соответствия между реальной строгостью родителей и строгостью Сверх-Я: «Опыт нам показывает, что суровость Сверх-Я ребенка не отражает того, насколько строго с ним обращались» – констатирует Фрейд, который здесь явно опирается на работы Мелани Кляйн и других английских авторов (р. 88, n. 1 [317]). Обе формы агрессии со стороны Сверх-Я соединяются и взаимно дополняют друг друга – страх наказания со стороны отца и детское желание отомстить ему. Кроме того, необходимо принимать в расчет филогенетический фактор, добавляет Фрейд, так как чувство вины усиливается ужасом, который отец первобытного племени внушал своим сыновьям, а также угрызениями совести, которые они испытали после убийства отца. Впоследствии конфликт первичной амбивалентности проявляется не только как конфликт между индивидом и цивилизацией, но и на индивидуальном уровне как чувство амбивалентности, испытываемое Я по отношению к Сверх-Я, выражение «вечного спора между любовью и желанием смерти» (p. 91 [320]).

 Сумеет ли современная цивилизация избежать саморазрушения?

Цель этого исследования для Фрейда – показать, что чувство вины составляет центральную проблему развития цивилизации; любое достижение цивилизации должно быть оплачено потерей счастья и усилением чувства вины. Это чувство вины обычно не сознается как таковое: оно остается по большей части бессознательным или «проявляется как неудовлетворенность, тоска, которые пытаются объяснить совсем другими причинами» (p. 95 [232]). Так же, как существует индивидуальное Сверх-Я, по мнению Фрейда, существует и «Сверх-Я цивилизованного сообщества» (Kultur-Uberich), предъявляющее строгие идеальные требования, несоблюдение которых также влечет за собой наказание муками совести» (p. 103 [329]). Часто эти требования чрезмерны, в особенности те, которые связаны с общественной моралью, они возбуждают в индивиде чувство возмущения или невроз, или же делают его несчастным. Поэтому можно спросить себя, не стало ли большинство культур – и даже все человечество – невротичными под влиянием самого цивилизующего процесса. Что касается судьбы человеческого вида в будущем, Фрейд признает, что не может здесь предложить ни терапевтического решения, ни утешения. Оставляя этот вопрос открытым, он пессимистично констатирует: «Сумеет ли прогресс цивилизации – и насколько – проконтролировать тот ущерб, который причиняют человеческие агрессивные и саморазрушительные влечения? С этой точки зрения, современная эпоха заслуживает особого внимания. Сегодня люди настолько успешно овладели природными ресурсами, что с их помощью легко могут полностью истребить себя до последнего человека. Они это прекрасно понимают, и этим-то и объясняется большая часть их волнений, неудовлетворенности и тревоги» (р. 107 [333]).