Читая Тэффи

Прокатилась в пику мужу одна заграницу. Побывала в Мадриде, Риме, Париже. Свободно путешествующая русская дама, молодая, свободная, беспечная. Забота одна: напомнить тоскливому педанту, чтобы вовремя выслал деньги. На туалеты к лицу, духи, крем для рук, пудру, массаж. Вернулась, ничего этого, оказывается, не надо: ты не головокружительная кокетка, а матушка-барыня, мать подрастающих дочерей и болезненного сынишки, купленный кружевной пеньюар на ночь тебе надевать смешно, потому что получишь в нем не утренний букет от отельного донжуана, а известие из сморщенных губ ключницы о том, что две коровы передоились, а одна стельная, а остальных и считать нечего, все одиннадцать дадут разве что общими силами четыре стакана молока, и что кучер выхлестнул вороному глаз, а деревенские ребятишки клубнику обтоптали, а прачка все шелковое белье ржавчиной перепортила, а повар пьет, а садовник малину продал, а куры не несутся, а свинью скотница не доглядела и она своих поросят сожрала, а если лакей клянется, что не свинья сожрала, а сама ключница, так это он врет, потому что живет с поваровой женой, и все они заодно и одним миром мазаны, а ей, ключнице, никаких поросят не нужно, хоть озолоти ее, а конюха напрасно выгнали, он теперь грозится гумно сжечь, и, конечно, барыне самой за всем не доглядеть, у ней сил не хватит…

Мужа она почти не видит. Баллотируется в земские гласные, председательствует в уездном общественном собрании, член местного комитета Красного Креста. Встает после завтрака, целует торопливо в щеку: «До вечера, дорогая». В уезде сплетничают о его связи с некоей особой содержащей модный магазин в Могилеве, ее это почти не трогает, чувства к нему давно остыли нет близости, понимания. Теплый когда-то дом сделался немилым, дуют из щелей ледяные сквозняки. Спасение от тоски – по-прежнему книги. Весной Тургенев, летом Толстой, зимой Диккенс, осенью Гамсун…

Дети ушли с бонной на прогулку, она сидит за обеденным столом в одиночестве, есть не хочется, ковыряет безразлично в тарелке. Заглянула горничная, смотрит участливо.

– Полегче чего-нибудь, барыня? Рыбку паровую?

– Спасибо, не надо, Адель.

Идет на веранду, закуривает.

Курить стала недавно, втайне от мужа. Чистит сразу же зубы, жует лавровый лист.

– Ты случайно в шкафу гусара не прячешь? – шутит в спальне Владислав.– От подушки табаком несет.

– Прячу, – роняет она холодно. – Двух попеременно.

– Эх, спинку бы кто на ночь почесал… – позевывает муж. – Устал чего-то сегодня, – поворачивается на бок. – Спокойной ночи, дорогая.

– Спокойной ночи.

Пробудилась однажды в темноте спальни объятая ужасом. Снилась лесная погоня, волки.

– Влад! – закричала, – зажги скорей свечу!

– Это совершенно невыносимо! – он сидел в ночной рубашке, голос злой. – Поезжай, сделай милость, к своей умнице-маменьке, которая сделала из тебя истеричку! Чудесное воспитание, нечего сказать! Днем ревет, ночью орет! Никакие нервы с тобой не выдержат!

Утром сидела непричесанная на подоконнике.

«В Америку что ли убежать?»

Мечтали когда-то с Леночкой начитавшись Майн Рида и Фенимора Купера убежать из дома в американские прерии. Сушили тайком сухари, запасались бисером для торговли с туземцами, видели себя скачущими на диких мустангах женами «Ястребиного Когтя» и «Орлиного Глаза» охотящимися на буйволов. Не получилось: засосала жизнь. Уроки, сольфеджио, куча скучных дел. А мечта не умирала. Повзрослев, оставшись вдвоем сидели обнявшись у окна, перемигивались заговорщицки:

–Убежим?

– Давай!

И радостно смеялись.

В детстве, чтобы быть счастливой, достаточно было малости. Шла шестилетней по улице, увидела, как из-за поворота вывернула конка. Белые, изумительной красоты лошади, красный вагон, люди смотрят из окон, на подножке кондуктор с золотыми пуговицами и фуражке с кокардой трубит в золотую трубу: «Ррам-рра-раа!» Будто солнечные брызги звенели и вылетали из раструба искрящимися брызгами.

– Лена, – закричала придя домой, – я видела конку!

Ни о белоснежных конях не рассказывала, ни о красном вагоне, ни о кондукторе с золотой трубой из которой брызгало солнце, а маленькая сестренка поняла. По выражению ее лица, радостному голосу: встретила по дороге счастье!