Читалка

Следующие несколько дней я наблюдал, как он шатается по коридорам, постепенно ослабляя узел галстука, а потом и вовсе сунув эту деталь костюма в карман. Видно было, как его мозг выкипает в бесплодных попытках соединить вместе части головоломки, которые не желали складываться в связную картину. Да уж, задал я ему задачку. Затем была Женевьева и ночь долгих поцелуев — и он пропал с потрохами. Эта дылда весь день пишет как проклятая, а по ночам для восстановления сил пожирает молоденьких парнишек. Она поведала ему, как прекрасно писательское ремесло, какими розами и шипами усыпан путь литератора. Она смяла его простыни в гармошку. Всего за несколько недель Менье совершил массу головокружительных открытий и подхватил вирус. Книгоиздание — это болезнь, передающаяся половым путем. К этому мы еще вернемся. С тех пор Менье и прилип ко мне как банный лист. Он отверг предложение аудиторской компании PricewaterhouseCoopers, хотя они сулили ему сумасшедшую зарплату, и с благословения акул капитализма, по отношению ко мне довольно прижимистых, решил остаться в издательском бизнесе. Видеть его не могу.

Временами, когда он особенно меня достает, я прошу Женевьеву его отключить. Она идет на это только ради меня, потому что предпочитает новизну. На несколько дней она забирает его к себе и держит в плену своих длинных ног, после чего возвращает назад, преподав пару-тройку наглядных уроков. Она сидит перед компьютером и работает над любовным романом, а он и пикнуть не смеет, пока она не закончит очередную главу.

— Знай, засранец, — говорит она ему, — дать автору от ворот поворот проще простого. Издеваться над его работой тоже легко. Но я хочу, чтобы ты видел, чего стоит написать книгу. Даже плохую. Особенно плохую!

Мы получаем его назад улучшенным — менее зажатым, более гибким. В нем даже начинает проглядывать издатель. Женевьева творит чудеса. Именно по этой причине я никогда не отвергаю ее рукописей и на каждую ее книгу обеспечиваю хвалебную рецензию в Elle. Она обожает любоваться своей фотографией в женских журналах. Кстати, что-то давненько она у нас не появлялась. Надо будет пригласить ее в «Тильбюри».

— Я прочитал рукопись, которую нам прислал Будон. Парень знакомится с девушкой. Он женат, у нее бойфренд… Сюжет вроде ничего, но, хоть убей, не пойму, что стряслось с Будоном, пьяный он писал, что ли? Волосы цвета спелой пшеницы, небесно-голубые глаза… Короче, сам понимаешь.

Менье так и остался зеленым новичком в нашем ремесле. Его хлебом не корми — дай разнести автора в пух и прах. Делать ему больше нечего. Мы получаем такое количество плохих рукописей, что лучше поберечь голосовые связки.

— Чем хороши читалки, так это тем, что теперь можно рискнуть и опубликовать тексты вроде этого. Привлечем массу новых читателей.

— Если бы меня научили, я бы на ней кино смотрел. У нее больше общего с телевизором, чем с книгой. Выбираешь себе сериальчик и смотришь между делом — в кафе, а автобусе, в туалете… «Прослушку» там или «Отчаянных книгоиздателей»… Хоть в оригинале, хоть в переводе, хоть на иврите с китайскими субтитрами…

Кабинет озаряет рыжая вспышка. Это Сабина.

— Шеф, гоните Менье вон, у нас срочная работа. А ну брысь! Посмотрите только на этого паразита! Мало того, что сам ничего не делает, еще и вам мешает. Знаете, за чем я его сегодня утром застукала? Сидел у себя за столом, пялился в зеркальце и расчесывал брови! А вчера на практикантов орал, почему ушли с работы в семь вечера! Хотя им, между прочим, даже не платят. Ну ни в какие ворота!.. Ничего, он у меня еще попляшет.

— Чем займемся в ожидании этого великого дня?

— Я принесла цифры. Дело дрянь.

— Хуже, чем обычно?

— Вот, смотрите. Это возвраты. Просто какой-то обвал! Утром отправляем по дорогам Франции десять грузовиков, а вечером шесть с половиной получаем обратно. Как это понимать?

— Значительная часть работы издательства состоит в том, чтобы жечь бензин. Разве ты не в курсе?

— Говорю вам, дело дрянь. У меня ощущение, что наши книги даже на прилавки не попадают. Повозят туда-сюда и назад, к нам. Только не притворяйтесь, что эти цифры вам безразличны, не злите меня. Хотите дольку темного шоколада?

— Мы выхолостили книги, убрали из них всяческий смысл, чтобы они лучше продавались, — и вот результат: теперь они не продаются вовсе. Это наша ошибка.

{5}

— Входите, входите. Я узнал стук вашей мышиной лапки, мадемуазель практикантка. Присаживайтесь.

— Я просто хотела спросить, все ли в порядке с читалкой. Вы в ней разобрались?

— Наилучшим образом. За исключением того, что забыл ее подзарядить. Сначала все шло отлично, но потом начались сложности. Я уж и тряс ее, и дул на нее, и бодался с ней — видите боевую рану? И все впустую. Так и остался во тьме невежества. В этом смысле читалка чрезвычайно полезна — я хоть отдохнул.

— Конечно, бумажные книги подзаряжать не надо. Но вы не думайте, я очень люблю книги. Даже я. У меня всегда с собой какая-нибудь книга. Правда, когда дочитываю, оставляю в вагоне метро — у меня в комнате мало места.