Читемо: Поэзия убийства

— А сам как думаешь, это он?

— Думаю, если бы Алекса не существовало на самом деле, то его следовало выдумать. Очень уж удобно. А если серьезно — то не знаю. Прямых улик против него нет. Ни отпечатков пальцев, ни ДНК, ни показаний очевидцев.

— А что же тогда есть?

Майор посмотрел уже жалобно.

— Андрей, ну ты же понимаешь, тайна следствия и все такое.

— А ты и не говори, сын мой. Покайся в рамках исповеди. Грех-то, я смотрю, не мал. А тайну исповеди я сохраню, уж не переживай.

Отец Андрей говорил шутливо, но майор стушевался. Видно было, что ему и самому хочется выговориться, но служебный долг не позволял. Точнее, тот самый служебный долг в нем сейчас боролся с пониманием, что прочие члены следственной группы уже давно всем своим домашним все рассказали.

А сам он не рассказал только потому, что домашних у него не имелось.

Святой отец понял его терзания, и потянулся за бутылкой.

— Да шучу я, шучу, прости Господи.

Майор лишь кивнул, и выпил. Забывшись, занюхал черной коркой, и закусил ею же, предварительно макнув в соль. Затем собрался со словами.

— Видишь ли, когда начались эти убийства, Алекс сам с нами связался.

— И признался в убийстве?

— Нет. Он сказал, что занимается частным расследованием. Сказал, будто у него есть улики, которыми хочет поделиться. И назвал такие детали убийств, которых никто не мог знать со стороны. Попросил о встрече. Разумеется, мы согласились. И, разумеется, во время встречи Алекса сразу попытались задержать. Сотрудник только попался неопытный. Вместо того чтобы развести вначале Алекса на разговор, он сразу попытался его скрутить.

Тут майор поморщился.

— Но Алекс сумел сбежать. Оставив лишь папку с документами. А в ней есть странность — убийств указано гораздо больше, чем произошло на самом деле.

— И вы их проверили?

— А нечего проверять. Мест, где произошло большинство из них, не существует на самом деле.

— Это как?

— А вот так. Они все выдуманы. Алекс Багенге оказался сумасшедшим. В рабочей версии, которую прорабатывает наша группа, Алекс свихнулся и расследует дело про самого себя.

— А что за места он указывал, которых не существует? Ну, просто, ради примера?

— Ну… Город Эйоланд, например.

Очищенный уже апельсин выскользнул из рук отца Андрея, и запрыгал по полу, оставляя за собой желтые пятна.

— Ты чего, святой отец? — оторопел майор. — На тебе лица нет.

— Ну-ка, повтори ещё раз, Петр, — сипло отозвался тот.

— Что именно?

— Город. Что за город значился в этой папке?

— Эйоланд какой-то.

С минуту отец Андрей переваривал услышанное. Затем потянулся к бутылке с водкой, но налил не в стопку майора, а в свой бокал из-под вина.

Майор опасливо забрал у него бутылку. Но святой отец не обратил на него никакого внимания, а сразу опрокинул налитое в себя, даже не поморщившись.

Испугавшись ещё больше, майор все же протянул ему огурец.

— Закуси-ка, Андрей. И дыши, дыши, давай. Нельзя так водку пить, ты чего? Не существует такого города, я же говорю тебе!

— Существует, Петр, — задумчиво произнес священник, неожиданно трезвым голосом. — Еще как существует.

***

Будь игумен обычным человеком, он бы расхаживал по комнате, бурно жестикулируя. Однако обычным игумена назвать было никак нельзя.

Огромный живот игумена выпирал из-под окладистой бороды, словно капот грузовика. Чтобы расхаживать по келье, ему требовалось никак не меньше трех полос движения в каждую сторону.

А потому игумен хоть и жестикулировал, и даже бурно, но лишь переминался с ноги на ногу, напоминая отцу Сергию пингвина-переростка.

Голос игумена, низкий до такой степени, что будь еще ниже, то могли бы пострадать каменные стены монастыря, перекатывался по келье волнами цунами.

Отец Сергий еле заметно поморщился, борясь с желанием помассировать уши. Дискутировать с настоятелем всегда было сложно. Особенно в тесном помещении.

— Отец Андрей записывает совещания уже почти тридцать лет, — гремел настоятель. — И вы хотите на основании всего лишь вашего понимания безопасности удалить его из монастыря?

— Ваше Высокопреподобие, скажите, как поступит глава государства, если узнает о нашей маленькой операции по захвату власти на территории чужого мира?

— Это не захват власти — это установление царства Божьего!

— Хорошо, как отреагирует наш президент на установление царства Божьего силами по сути частной армии, в мире с несколькими миллионами жителей, готовыми в перспективе установить царство Божие здесь?

— Пожалуй, в восторге он не окажется, — вынужденно признал игумен.

— Еще месяц назад в подобное предположение никто бы не поверил. Но сейчас, перед началом операции, когда мы перебросили сюда сотню наших монахов, он просто не станет рисковать. Вопрос не в том, поверит он или нет. Вопрос в том, что он предпримет. На всякий случай.

— Но не пойдет же отец Андрей в аппарат президента с распечатками наших совещаний! Это немыслимо!

— Не пойдет. Даже не догадается пойти. Однако отец Андрей слишком много пишет и слишком много говорит. Он привлекает внимание.

— Чье внимание? Отец Андрей пишет лишь статейки о сектах, не имеющие к монастырю никакого отношения.