Читемо: Поэзия убийства

— Ты не умеешь выбирать вопросы, — разочарованно бросил демон, вновь перейдя на «ты». — Нет, конечно. Восстание входило в Его замыслы. В то время мы готовились вступить в войну с другим противником. Страшным и сильным. Не спрашивай с кем — ваш мир не узнал его, и никогда не узнает. Но противник был заведомо сильнее нас. И тогда возникла необходимость в предателе. Предатель этот, со своими легионами, должен был перейти на сторону врага, и сражаться против своих, преданно и фанатично. Настолько хорошо и преданно сражаться, что сомнений в его предательстве ни у кого не возникнет. Но в самый решающий момент он должен был предать ещё раз, ударив в спину истинному врагу. Он должен был уничтожить его изнутри, и быть уничтожен сам. И после решающей битвы он пал. Сейчас ты видишь истинный облик того, что вы называете Преисподней.

— Но она выглядит совсем не так, — запротестовал священник.

— А ты ожидал здесь увидеть котлы, огонь и чертей? Или семь кругов из Божественной комедии? Ваш мир ничего не знает о том, что происходит после смерти. Вы лишь выдумщики, нагородившие себе ужасов. Давай, задавай свой второй вопрос! И пусть он будет менее скучным, чем первый!

— Подожди, демон! Ты хочешь сказать, что Сатана — герой?

— Это тоже все ваши придумки, человек — герои, слава, честь и все такое. Ты служитель веры, но тебе не дано понять, что такое любовь к Творцу, — в голосе демона отцу Андрею послышалась скорбь. — Мы не были героями — мы убивали своих. Прощения за это тоже нет, и быть не может! Поэтому мы все здесь — весь наш легион. Я ответил на твой первый вопрос: мы восставали не за власть. Мы восстали, потому что так нам велел наш Творец. И только таким образом мы выиграли битву. Задавай следующий вопрос, пока я не передумал!

— Хорошо, хорошо… Скажи, демон: а Он вправду существовал?

Демон расхохотался. Он смеялся взахлеб, согнувшись и придерживая себя за колени. Клочья мертвой шкуры лезли с него лохмотьями, обнажая гнилую слизь на мертвой плоти.

Пахло падалью так сильно, будто рядом раскопали не очень свежую могилу.

Наконец, демон отсмеялся.

Его шкура тут же затянула прорехи обратно.

— Вот он, кризис веры, а, святой отец? И ты ещё тыкал в меня крестом, — демон осуждающе покачал головой, но в глазах его продолжала играть открытая насмешка.

— Конечно, Он существовал. И умер на кресте. И все остальное тоже. Но люди вывернули его слова, его проповеди и его учение. Ваша книга о Нем — ложь, которую вы придумали сами, ради власти. Раз за разом Его последователи переписывали одно, и навсегда стирали другое. До тех пор, пока то, что вы называете Евангелием, не перестало иметь ничего общего с настоящей Его жизнью.

— А Библия?..

— Тоже выдумка, — оборвал его Мурмур. — Истинная Библия существует только здесь, в Библиотеке, но увидеть и прочесть её тебе не дано! Задавай свой третий вопрос, служитель. Хотя, думаю, он будет таким же глупым и лишенным логики, как и два первых.

— Прежде чем я спрошу, скажи, ты ведь ведаешь будущее? То, что случится?

— Да, ведаю.

— Тогда скажи, демон: когда произойдет Второе пришествие?

Демон медленно, с предвкушением, улыбнулся. Его улыбка, что тянулась от одной рысьей кисточки к другой, стала ещё шире. За третьим рядом острых зубов обнажился четвертый — в самой глубине пасти.

— Ну хоть один вопрос ты задал интересный и правильный, святой отец. Задай ты его первым — и другие бы не понадобились. Тебе хватило бы одного единственного вопроса, и одного единственного ответа, для обретения мудрости. Но ты уже развратил свой разум вопросами и ответами прежними. Ты не молод, но глуп. И, увы, мудрым уже не станешь. Второе пришествие уже было, святой отец.

— Когда? — задохнулся отец Андрей.

— Дай-ка сообразить. По времени твоего мира примерно за сто лет до того, как ты попал сюда.

— Неужели Вторая мировая?..

— Нет, еще до неё. Тут ваши книги тоже солгали. Он явился не в окружении ангелов, отнюдь. Он не был жесток, святой отец. Не был. Он вновь пришел спасать, а не карать. Так же, как и в первый раз, он работал плотником. И творил чудеса. За что и был сослан на золотые копи, на каторгу.

— А потом?