Чижик - птичка с характером

— Ведь до чего ленивый! — возмущался командир роты. — Морозит солдат, как тараканов. Я тебе дров должен припасти?

— Бьет немец прямой наводкой, как только затопим, — лениво возражал Лукин.

— Не болтай не дело! «Бьет!» — передразнил его ротный. — А где он не бьет? В боевом охранении и то топят. А вот скажи, что лень раньше тебя родилась, так это не секрет. И какое ты имеешь право ночью дрыхнуть? Был такой приказ, чтобы спать по ночам, я тебя спрашиваю? Того и гляди, проберется немецкая разведка и заберет, как сонного тетерю. Передаю тебе его со всеми потрохами, — повернулся Ухватов ко мне. — Хоть с квасом его съешь, хоть так сжуй — мне всё едино. А я об него мозоль на языке набил — никакого проку!

В дзот заглянул возвращавшийся из боевого охранения замкомбата Соколов. Он спросил:

— Как дела?

— Нормально, — ответили мы с Ухватовым в один голос. Ну и правильно. Нечего сор из избы выносить. Надо самим наводить порядок.

Соколов позвал нас:

— Айда домой!

Ухватов ушел, а я осталась у Лукина. Надо было начинать неприятный разговор, а с чего? Прочитать нотацию? Но это уже сделал командир роты, и в довольно сильных выражениях. Поможет ли?

— Неужели нельзя соорудить коптилку? — кивнула я на немилосердно чадящий кабель.

Так ведь горючего нет, — тихо возразил Лукин. — Что жечь-то?

— Другие жгут щелочь.

— Разве ее напасешься?

— Щелочи идет очень мало.

И опять мы молчим. Я смотрю на Лукина, а он на пулемет. Очень тихо, как бы про себя, я сказала:

— Бедные солдаты. Ведь, наверное, чертовски скучно с таким командиром. День и ночь — сутки прочь. А сутки кажутся длинными-длинными…

Лукин заерзал на нарах. Вот жаль, не видно в потемках, покраснел или нет, А я опять:

— Мать-то, наверное, и сегодня, ложась спать, всплакнула: «Сыночек Родину защищает…» Защищает!.. Как же! Спит в холоде да в темноте — только и проку.

И вдруг решение пришло само собой. Я поднялась с нар и, направляясь к двери, как бы между прочим обронила:

— На днях переселяюсь сюда. И спячке вашей конец.

— К нам на жительство? — удивился Лукин.

— А что ж здесь такого?

— Да я только так. Неудобно вам у нас будет.

— Об удобствах будем думать после войны.

В траншее Лукин шумно вздохнул за моей спиной:

— Скорей бы в наступление, что ли…

— Это с таким-то настроением в бой? Да я вас накануне наступления в хозвзвод отчислю! Понятно? Стрелковая карточка где?

— Ребята раскурили, наверное…

— Чтобы завтра была новая.

— Да я рисовать-то не горазд. Лейтенант Богдановских всегда сами…

— А я не буду. Завтра проверю.

Только выбралась из траншеи на тропинку, заревел «скрипун». Чтоб ты, сатана, провалился! Пехота дала ему имя — Лука и даже отчество — прозвище, которое при посторонних не вспоминают… «Скрип!» — как осколком стекла по железу. Снаряд медленно прошелестел над моей головой и мягко шлепнулся в снег где-то совсем рядом. Не взорвался…

«Скрип!» — и почти сразу же взрыв, как от хорошей бомбы. Говорят, что «скрипун» немцами создан по типу нашей «катюши», — тоже что-то реактивное. Но бьет он не залпами, а одиночными, с большими паузами. И, несмотря на оглушительный взрыв, разрушительная сила его снарядов ничтожна, а прицельности никакой — швыряет куда попало. Но зато звук!.. Мороз по коже…

Неподалеку от дзота деда Бахвалова мне повстречалось начальство: командир полка подполковник Филогриевский, майор Самсонов и комбат Радченко. Впереди два солдата, замыкающим — Паша-ординарец.

— Милая девушка, почему вы бродите без сопровождающего? — остановил меня командир полка. — Вы хоть интересовались, при каких обстоятельствах погиб ваш предшественник?

— Так точно, товарищ подполковник.

— И какой же отсюда вывод?

Я молчала. Майор Самсонов укоризненно покачал головой, но ничего не сказал. А комбат глядел хмуро, как сердитый свекор. Командир полка сам ответил на свой вопрос:

— Вывод один. Моим приказом категорически воспрещено офицерам в ночное время ходить по обороне в одиночку. Надеюсь, вы меня поняли?

— Так точно, товарищ подполковник.

Командир полка укорил меня отечески-добродушным тоном, но тем не менее мне было стыдно. Ведь знала, с первого же дня знала об этом приказе! Тимошенко предупреждал…

…На младшего лейтенанта Богдановских на стыке двух рот напала вражеская разведка. Сибиряк сражался неистово — шестерых уложил на месте, но когда подоспела помощь, было уже поздно… Так погиб сибирский богатырь. Зря погиб. По своему собственному легкомыслию. Ну что ж, приказ есть приказ. Придется от дзота к дзоту брать сопровождающим кого-либо из своих солдат.