Чломма (СИ)

Геледобыча делала женщин практически не способными к зачатию. Женская нервная система не выдерживала импульсов Чломмы и сильно угнетала репродуктивную функцию. Учёные-чломмисты утверждали: так Организм намекает о своих предпочтениях. Ещё полтора века назад они выявили: Чломма - женская особь, причём гетеросексуальная. Выдвинули теорию о том, что в женщин заложена природой способность объединять свою систему с другим существом - ребёнком. И тут уж приходится выбирать - или с ним, или с Чломмой. Высший Организм очень ревнив.

Порой, когда я, вконец умотанный, выпроваживал последнего клиента, ко мне в кабинет заваливался Охэнон. Он болтал без умолку на смеси фени, инженерного слэнга и доглобального языка. Называл мою страну Польшей, а свою - Америкой. Просто не знал, что на Земле уже лет десять не принято вспоминать о былом разделении стран.

Трезвым я его не видел ни разу. Гелей он не пил, зато с лихвой компенсировал это абсентом и опционально - джином. За нашими попойками я и узнал о причинах столь нехарактерного для цивила поведения.

Главный инженер впервые попал на Тананду ещё лет тридцать назад. Стал контрабандой провозить цистерны с гелями на Землю и толкать их там по баснословным ценам. Очень быстро поднялся. Купил себе пентхаус и вертолёт.

Потом его, конечно же, посадили. Он тогда уже пил по полтора литра флегмы в день вместо воды. Через трое суток в камере без геля его начало жутко кошмарить. Так дико, что в охраннике ему примерещился ацтекский демон с лицом - бабочкой и языком в виде ножа.

Он, естественно, напал на исчадие ада. Был до полусмерти избит и закрыт в психушке. Среди единомышленников. Там и переосмыслил произошедшее.

- Как откинулся, так с гелей и слез, - доверительно сообщил мне инженер. - Считай, рукой сняло. Взялся за ум, вернулся на Тананду. Устроился сначала добытчиком, потом дорос до инженера... Тосковал я по Ней страсть как. Вот хоть и без флегмы, а к Ней поближе.

О своей любви к Чломме он мог говорить часами. Больше неё он любил только шлюх. Причём исключительно живых - андроидов не признавал. Предпочитал марсианок или кубинок.

Как выяснилось, Охэнону было около полтинника. Местные почти не доживали до таких лет. Да и земляне с таким колоссальным стажем обитания на Тананде тоже. Все понимали, осталось ему недолго. Но он как никто разбирался в хитрой инженерии станции добычи. Потому относились к нему и его повадкам со смесью жалости и восхищения.

***

Минула пара недель.

Раз под вечер я принимал креатора, который показался мне смутно знакомым. Рыжий, бледный, с желтоватыми синяками под глазами. Под два метра ростом. Ему бы с недельку отдохнуть на Прибережной Сини, сразу бы стал походить на красавчиков с рекламных плакатов. Такой типаж считался на Тананде секс-символом. Он представился Финном. Разоткровенничался. Выслушав его традиционные жалобы на проблемы с потенцией, отдаление жены и отсутствие смысла бытия, я спросил:

- Хорошо, вот представь, я провёл тебе сеанс, и всё прошло. Исчезла тревога, снова хочется жить. А чего именно хочется? Что бы ты стал делать?

Парень напряжённо уставился в панорамное окно, за которым вихрились закатного цвета облака. Практически перестал дышать и едва выдавил:

- Отправился бы в пустоши и снова попытался разыскать сына.

- А как сын там оказался?

- Сестра моей жены. Она тоже была креатором. Но спятила и ушла к изолятам. И забрала его с собой. Эта сука была помешана на идее иметь ребёнка... Нам так и не удалось их найти. Прошло два года.

- Если бы ты нашёл сына, что тогда?

- Я рванул бы с семьёй на Землю... Знал бы ты, где у меня уже сидит Цогма со всеми их приколами... - он остервенело ковырнул логотип на комбинезоне.

Я задержал взгляд на символе Лиги. Голубой с оранжевым инь-янь. И меня вдруг резанула догадка.

'Мой муж ходит с таким же', - были её слова. Я вспомнил, когда видел этого парня. В день своего прилёта. Во дворе, засыпанном хлорной известью. Это был муж Цанти. Хорошо, что он, судя по всему, не запомнил тогда мою перекошенную рожу.

- На Землю значит? А дальше? Что тебе даст переезд на Землю? - дожимал я.

- Свободу. Лёгкость... - мечтательно протянул он.

Я загрузил парня в гипнокамеру, установил ему нужную температуру, музыку и миостимуляцию для вхождения в транс. Подключился к нему и стал редактировать его жизненные установки и убеждения.

Сколько же там было хлама! И ненависть к родителям, осевшим на ущербной планете, и обида на них за хреновое детство. И стыд за свою несостоятельность. А также - вина перед сыном и страх потерять жену. Вагон сексуальных запретов и тонны жалости к себе.

- Ещё бы она не отдалилась, приятель, - бормотал я. - Попробуй, вынеси такое.

Несколько часов я вычищал из него всю эту ересь и загружал на её место новые убеждения. Признаться, у меня был соблазн поставить ему установку на развод с Цанти, но я решил - пусть разбираются сами. Я не давал клятву Гиппократа и плевать хотел на общественную мораль. Однако нравственный кодекс у меня ещё остался.