Чокнутая будущая

Тяжелый автомобиль полз по узкой дороге. На этот раз Антон не подбирался к моему дому огородами, а собирался зайти с главного входа. Я представила, как объясняю соседке тете Наде, что махнула не глядя одного брата на другого, того, кто помоложе, и нервно хихикнула. А что скажу Гамлету Ивановичу? Да вся деревня будет еще долго зубоскалить над моей личной жизнью. Хорошо, что братьев только двое, а было бы их семеро? Это ж никаких нервов не хватит.

– Ты не против, если я оставлю у тебя кое-какие вещи? – буднично спросил Антон. – Надоело на работе переодеваться.

– Угу… А?

Если подумать, мы гораздо чаще ночевали в моем доме, чем в его квартире – от меня Антону было ближе добираться до работы. Казалось, его нисколько не смущали скрипучие половицы, лай соседских собак и предрассветная петушиная перекличка. Даже полутораспальная кровать вместо широкой Антоновской двушки не мешала крепко спать. Конечно, в лихорадке любовной горячки рай и шалаш не сильно отличаются друг от друга, но когда-нибудь наше постоянное возбуждение схлынет.

Ну тогда и будем думать, как жить дальше.

– Располагайся, как тебе удобнее.

Автомобиль гордо остановился прямо перед домом. Как пить дать, если он останется здесь на ночь – а он останется, – то утро у меня начнется не с кофе, а с визита тети Нади. Возможно, она даже позвонит моей матери, которая, между прочим, даже не поинтересовалась, нашла ли я отца.

Антон забрал из салона мою сумку и – тут я вытаращила глаза – внушительный чемодан из багажника.

– Второй месяц с собой вожу. – Он опасливо покосился на меня, самоиронично и несколько криво усмехнувшись.

Я зазвенела ключами, открывая калитку. Выглядит как декларация о намерениях. Должна ли я спросить что-нибудь, или это будет слишком навязчиво? Как будто я требую гарантий.

Антон похлопал рукой по забору.

– Поменять бы, да? – задумался.

От такой хозяйственности я даже выронила ключи.

– Обалдел совсем? – жалобно протянула я. – Иди вон на кладбище своем заборы меняй.

– Кладбище не мое, а муниципальное, – возразил он, поднял ключи и потащил барахло к крыльцу.

Я шла за ним и ругала себя за то, что давно забросила практику вытаскивать по утрам карту дня. Была бы хоть предупреждена об уготованных мне испытаниях.

В дом заходить не стала. Прошлась по участку, разглядывая розовые кусты. Они хорошо пережили зиму и пошли в бурный рост, скоро появятся первые бутоны.

Какими бы жестокими ни были холода, времена, жизнь всегда берет свое. Алеша оправится после ран, которые я ему нанесла, а у меня однажды исчезнет противное ноющее чувство в груди. Вот бы провалиться сквозь землю.

Подошел Антон, обнял меня сзади. Уже так привычно уткнулся подбородком в ямочку на плече.

Здорово, наверное, уметь загонять внутрь все чувства и не выпускать их наружу. Возможно, однажды я тоже этому научусь.

Сейчас мне оставалось только изображать невозмутимость и не жаловаться на мучительный стыд. Потому что, как бы я ни страдала, Антону в сто раз хуже.

– Хочешь, сыграем в карты на раздевание? – предложила преувеличенно бодро.

Он тихонько засмеялся.

– В баню хочу. Пропариться, пропотеть, смыть с себя все.

Это было хорошей мыслью, и я встрепенулась.

– Пойду затоплю.

– Я сам.

Серьезно?

Заинтересовавшись, я таскалась за ним по пятам, наблюдая, как он готовит растопку, носит дрова из сарая, заливает воду в котел.

Антон щедро залил полы и полки водой из шланга, надраил старое дерево, пока я сидела в предбаннике, подглядывая через распахнутую дверь за его бурной деятельностью.

Вот уж не думала когда-нибудь увидеть этого человека с тряпкой в руках. У него ведь клининговая фея есть.

– А бабушка говорила, – протянула я ехидно, – что если на сердце беспокойно, то очень помогает прополка грядок.

Он не дрогнул.

– Так и будешь хвостиком за мной ходить?

– Нельзя?

– Не скучно?

– С ума сошел? Я могу вечно смотреть, как ты шелудишься по моему дому.

– Что, прости, я делаю? – фыркнул Антон.

– Ты три-три, не отвлекайся.

Баня получилась что надо: жарко протопленная, влажная, наполненная запахом березы.

С моей точки зрения, Антон орудовал вениками чересчур осторожно, бабушка так со мной не церемонилась. Зато я от переизбытка чувств, кажется, перестаралась. По крайней мере Антон оценил мой талант парильщика как «чуть дух не вышибла».

Вы тоже думаете, что это не было комплиментом?

Но вот вам совет от Мирославы, которая пожила и многое навертихвостила: хорошая баня заменяет пять сеансов психолога. Ну или как минимум три.

Это сравнение напомнило мне кое о чем.

– Давно хотела спросить. – Мы пили липовый чай на кухне, остывали, обсыхали. – Когда и зачем ты начал ходить к психологу?

– После третьего Лехиного развода. Я и сам тогда не понял, как оказалось, что алименты за Арину – моя ответственность. Ладно, Олег, он ведь рос у меня на руках, но Лиза… была невыносимой. Я был готов на все, чтобы она перестала трепать мне нервы. Но в то же время так злился, что у меня даже мигрени начались. Мне нужно было на кого-то вывалить все свои эмоции, и я не смог придумать никого, кроме психолога.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я тут же. – Голова не болит?