Чорный властелин

Слоны довольно быстро влились в наш праздник жизни — вокруг наших двух озёр растёт достаточно зелени для прокорма десяти слонов. Главной проблемой для интеграции был языковой барьер. Абуна для перевода не припашешь, и поначалу я волновался о том, как мы будем разговаривать со слонистами. К счастью, их язык оказался достаточно родственным оромскому. Хотя с первого раза лично я ничего не понял, но Кааса и несколько коренных оромцев из монахов и солдат освоились с диалектом слонистов за пару дней. А через пару недель я и сам освоил язык гостей достаточно хорошо, чтобы не таскать с собой переводчика.

Слоны несколько обезопасили походы к реке — бегемоты опасались гигантов и беспокоили их куда меньше, чем лошадей. А в той паре инциндентов, что всё же произошли, мы отбились зажигательными гранатами, не подпустив бегемотов близко к слонам. Понемногу я начал привлекать слонов к работе — нечего бездельничать, церемониальные слоны стране не нужны. Понты, конечно, дороже денег, но сначала нужны деньги, понты потом. Что интересно, гости слонов не дрессировали, они с ними договаривались! С детства выросшие среди этих животных слонисты умели находить с ними общий язык. Со своей стороны, слоны были не против помочь людям в обмен на корм или чесание шваброй (тоже моё изобретение!). С помощью слонов начали строить капитальный цех для моей мануфактуры. Гиганты помогали носить брёвна, устанавливать их. Они даже помогали с рубкой деревьев и предотвратили пару инцидентов, где дровосеков могло придавить падающим деревом.

Из шестерых взрослых слонов четверо оказались слонихами. Двое Старых слонов, как их называли гости, были «семейной парой» — матриарх и слон-производитель. Матриарх командовала всеми слонами, а производитель... ну, в общем, понятно, чем он занимался. Ключевую роль в наших отношениях со Старыми слонами сыграла моя мясорубка. К почтенному возрасту у слонов стачиваются их моляры (жевательные зубы), и они зачастую помирают не от старости, а от невозможности пережёвывать пищу. Растительно-овощной фарш с водой кардинально решил проблему кормления престарелых колоссов. Трое слоних детородного возраста растили малышей и, судя по активности производителя, через годик произведут ещё слонят. Слонята играли, учились жить и даже иногда включались в работу. Деревенская малышня полюбила кататься на слонятах.

Ну а я же подружился с молодым слоном. Его имя переводилось как Хитрый Глаз. Имя было подобрано метко, так как слон был любопытен и шкодлив, как кот. Ему постоянно не сиделось на месте, и зверь везде совал свой хобот. Он был частым гостем на мануфактуре — любил поглазеть на блестящие изделия. А одним утром колосс припёрся в монастырь и засунул хобот ко мне в окно. Со мной слону было интересно, так как я тоже не сидел на одном месте и надзирал над множеством различных дел. Через три дня после знакомства со слонами с удовольствием сменил лошадь на спину Хитрого Глаза. А кошка Артемида облюбовала слоновий затылок.

С этим слоном мне очень повезло. Вообще, они сильно боятся огня. Хитрый Глаз от страха избавлен полностью не был, но любопытство в один вечер пересилило страх, и он присоединился к одной из наших вечерних посиделок в монастырском саду. Слоны, кстати, быстро освоились в деревне и, когда их не припахивали, свободно шастали где хотели. Я заметил, что Хитрый Глаз несколько дичится костра. В порядке эксперимента сгонял Жена за охапкой факелов и дал один из незажжёных факелов слону (у африканских слонов на хоботе есть два «пальца», которыми они могут ловко хватать что угодно). Потом я поджёг другой факел от костра и демонстративно затушил его в прибрежной воде. Повторив это пару раз, я предложил слону попробовать. Хитрый Глаз факел поджигать не захотел, но согласился взять у меня уже горящий факел и с удовольствием потушил его. На пару со слоном мы перетушили ещё дюжину факелов. Потом я на свою голову плеснул водой на костёр... Хитрый Глаз меня понял, набрал полный хобот воды и закончил нашу посиделку, обдав и костёр, и всех вокруг. Следующие пару дней он маниакально тушил любые костры около озера, пока нам не удалось ему объяснить, что этого делать не надо. Но нет худа без добра, Хитрый Глаз перестал бояться огня, а про пожары в монастыре и деревне забыли. Слоны исправно работали брандспойтами, подвози только воду. Жалко только, что Хитрый Глаз был единственным, кто смог побороть свой страх перед огнём. Прочие слоны могли облить пламя, но подойти к нему близко не решались.