Чорт в Ошпыркове (сборник)

– Ученые люди – они дойдут, – парень один говорит, – и тоже, вижу, к сараю. А я не пошел. Зачем мне? Сопрут что, а я – отвечай!

– Какой, – спрашиваю, – этот мышьяк из себя будет?

Заведующий выносит пакет, а я к нему. Руку в пакет сую. Заведующий мне:

– Чего вы руками-то лезете – не видите разве?

– Как же, – говорю, – можно на глаз такую штуку понять? Русскому человеку пощупать надо…

Пощупал и отошел – другим надо место уступить.

Тимоха подскакивает:

– Что там такое?

– Ты бы, – говорю, – в сарае дольше торчал. Чего достал-то?

– Семечки, – говорит. – Хочешь?

– Куда их! Мне чужого не надо…

– Не хочешь, и сам съем… А там что показывают? Порошок? Дай-ка и я посмотрю…

Андрюха из сарая явился – тоже с семечками. Парень пришел – тоже, гляжу, все карманы отвисли.

Мне-то что? Я свое дело знаю, – с заведующим разговариваю:

– Мышьяк-то, – говорю, – это очень хорошо. Пользительно. Только где такую цыкалку достать?

– У фельдшера попросите. Даст. И я бы дал – да, ведь, зажилите…

– Как же это так, – говорю… – Не воры мы!..

– То-то ж, – отвечает, – не воры – пришли будто бы без семечек, а теперь, гляжу, все семечки лускают…

Смотрю, а у всех уже семечки.

– Без понятия, – говорю, – народ. Оттого и лускает.

Выходим за ворота – и пошло хвастовство. Какие тут семечки!..

– Я, – Тимоха кричит, – вон какую загогулину достал. Смотрите!

Гляжу – у него в руках железина, вроде как дверная ручка.

– А на что, – говорю, – тебе?

– Людям была нужна, и мне пригодится. Андрюха Косой какую-то машину в сарае нашел. Цельная машинка, непорченая, только не поймешь, к чему она нужна.

– Зря валялась, а мне по хозяйству пригодится!

Парень говорит:

– А у меня семечек полный карман!

– Что там семечки? Семечки у всех есть. А я молчу. Зачем мне хвастаться. Нечем хвастаться, коли чужое добро украли. Непоздоровится от этого. Оно так и вышло.

Только к деревне подошли, – бабы навстречу.

– Чего принесли? Что там такое?

Да как расхохочутся. Да на Тимоху:

– Что это у тебя, Тимофей? Губы-то!..

Смотрю – а у него губы так раздуло, и носа не видать! На Андрюху смотрю – и у него то же. У всех… Известно, без понятия народ. А я понял и говорю:

– Семечки-то, небось, ели? А рука-то в чем? В мышьяке!

Тут только и раскусили. Семечки на землю и ругаться:

– Ну, и совхоз! К ним идешь за наукой, а они этакое…

– Совхоз, – говорю, – не при чем. Сами виноваты. А наука вам уже есть: на чужое добро не зарься.

Тоже, действительно. Не видали сроду семечки. На такое дерьмо позарились! Тьфу! И еще про них же скажут:-жулик народ.

А они просто – без понятия. Что в них толку-то – в семечках? Уж если брать что – так мышьяк надо было брать. За ним, небось, в город ехать надо. Его, небось, еще нашему брату и не продадут. Кто поумнее, да с понятием, тот так бы и сделал: на мышьяк бы внимание обратил.

Вот я, например. Я, конечно, молчал, а все-таки две горсточки мышьяку взял на пробу. Для науки, понятно. Хочу посмотреть, хорошо ли эта штука против червя действует…

А они набросились – семечки!

Все это, по-моему, от недостатка культуры.

На волоске

– Культурная работа у нас – не буду скрывать – на волоске висит, – говорил избач приехавшему из города инструктору. – Так и ждешь, что вот-вот сорвется…

– Средств что ли нет?

– Пожаловаться нельзя…

– Крестьяне не ходят и ребят не пускают?

– И этого не скажу – тяга большая… Даже старики иной раз заглядывают…

– Хулиганы? – пытался угадать инструктор.

– Вроде того, только посерьезнее… Трудное положение, товарищ инструктор, – избач даже вздохнул, – при общей, можно сказать, тяге некоторые лица срывают работу…

– Кулаки? Поп?

– Ну, с этими-то в два счета справились бы… Срывщики у нас в самом ядре…

Инструктор заинтересовался.

– Говорите, – может быть, какие меры надумаем… В случае чего, и милиция недалече…

– Тут милиция не поможет, – махнул рукой избач. – Я вам, коли хотите, всех этих срывщиков по пальцам пересчитаю… Первый – сосед наш Ефим Оглоблин. Только что соберутся крестьяне, – он в своей избе картеж заводит…

– А вам-то что?

– Как что? Мы тут читку устраиваем, газеты я начинаю объяснять – а мои слушатели один за другим – да к нему…

– Играть что ли?

– Кто играть, а кто просто так глазеет. Работа, глядишь, сорвана. Другой срывщик – Васька Башмак, – прозвище у него такое. Тот еще вреднее: каждый вечер с женой драку затевает. Он ее за волосья, она его цапать… Потеха!

– А изба опять пустая?

– Ну да… Третий срывщик – Трепалов Семен – пьяница. Выходит на улицу и давай петрушку представлять… Четвертый срывщик…

– Вот что, – прервал инструктор избача, – дело не в срывщиках, а в ваших посетителях. Ну, какой интерес пьяного мужика смотреть? Соберем их, потолкуем… А потом и нас самих взять – надо бы работу вести поинтереснее. Я сегодня сам беседу проведу…

На собрание явилось много народу: все члены школьной комиссии, вся культурно-просветительная секция и просто желающие.

– Необходимо наладить работу, – говорил инструктор. – Ваш избач жалуется, что срывается работа вами же самими. Ну какой, скажите, интерес на картежников глядеть? Или на пьяного…

– Понятно! Не видели что ли пьяных! – согласились слушатели.