Чорт в Ошпыркове (сборник)

И что бы вы думали? Тот и слова не сказал: нагнулся к столу, взял перо, прочитал бумажку и сразу ее подмахнул!

Большое начальство

Небольшая железнодорожная станция. Из вагона почтового поезда выходит странного вида человек – высокий, в кожаной тужурке, красных штанах и белой шапке с наушниками. За поясом у него револьвер, на ногах охотничьи сапоги, из-за голенища которых высовывается ручка большого финского ножа. Человек этот, не глядя ни на кого, проходит через вокзал и, выйди на крыльцо, у которого столпились ямщики, грозно кричит:

– Эй, у кого лошадь лучше всех! Выходи.

– У Ефима, – отозвался кто-то, – выходи Ефим!

«Не начальство ли?» – подумал Ефим и, конечно, отпираться.

– Куда моей лошади до егоровой… Валяй ты, Егор!

– Ах, так вашу растак, – кричит грозный наниматель, – Ефим! Твоя фамилия? Ковалев? Распрягай лошадь да впрягай в егоровы сани. На паре поеду! Ну, пошевеливайся…

– На паре-то ехать будет денег стоить, – возразил недогадливый Егор.

– Денег! – взревел наниматель. – Я вам покажу деньги.

– Начальство, – шепнул Егор на ухо Ефиму.

– И видать – большое начальство: денег не хочет платить… Не иначе, как старший землемер…

Когда лошади были запряжены, и Егор уселся на облучок, пассажир толкнул его кулаком в спину так, что в груди заныло, и крикнул:

– Живей!

– Ну, тут не землемером пахнет, – подумал Егор, хлестнул лошадей, и они понесли во всю прыть неведомое начальство в село Глухие Броды.

– К председателю, – заявил субъект, когда лошади поравнялись с первыми засыпанными снегом избами. Председатель долго не пускал приезжего, спрашивая, кто он такой и по какому делу. К председательской избе собрался народ.

– Открыть, так тебя так! – закричал субъект, – не знаешь, с кем дело имеешь?

Испуганный председатель открыл дверь и впустил незнакомца. За ним потянулись в председателеву избу любопытные.

– Как же это ты, так тебя так, – вскинулся рассвирепевший субъект на председателя, – впускать не хочешь? В морду захотел?

– Начальство, что ли? – спрашивали Егора любопытные.

– И, видно, большое начальство, – подтвердил Егор, – видишь, как он председателя… Из уезда, небось!..

– Ну, из уезда! Слышь, как матюкает-то. – Разве так умеют в уезде?.. Из губернии, небось. Это или над всеми председателями председатель или главный милиционер…

Субъект не унимался. Не глядя на ошалевшего председателя, он закричал:

– Эй, водки!

Выпил одним махом большой ковш и ничем не закусил.

– Ну, ты говоришь из губернии! – толкнул один из любопытных Егора. – Разве в губернии так могут пить? Жила тонка… Из центра…

И когда субъект, хорошенько выпив, заявил, что он пойдет с обыском, никто не удивился: большое, видно, начальство… Но все-таки решили поторговаться.

– Зачем же обыскивать… Мы тебе по рублю с рыла без обыска дадим…

– По рублю! – заревел субъект. – А не хотите ли по пятерке?

– По пятерке? – шёпотом толковали мужики. – Ишь, сколько берет… Это небось, над всеми секретарями секретарь…

Через час после того, как неведомое большое начальство, собрав мужицкие денежки, укатило на тройке, к той же деревне подъехал в телеге старший милиционер и тоже явился к председателю.

– Тут у вас только что бандит был – Ванька Жох! Чего ж вы глаза пялили и не арестовали?! – набросился он на председателя.

– Не могим знать! – ответил испуганный председатель. Один из мужиков пояснил:

– Мы его за большое начальство приняли…

– Как за начальство? Почему? А мандат у него спрашивали?

– Что ты мандат! Как можно – мандат…

– Ямщикам не платил, – пояснил Егор.

– Мне зубы набить хотел, – добавил председатель.

– А обыск-то устроил! Только по пятерке с рыла и откупились. Тут и без мандата видать, что большое начальство.

Милиционер сразу осекся, улыбнулся и от начальственного тона перешел на ласковый.

– Эх, вы, – сказал он, – бандита за большое начальство приняли! Да разве такое большое-то начальство бывает? Курицы не обидит!.. А этот сразу видать – самозванец!..

Мужики только почесали в затылках.

– Как же это мы так? А?

Дотошные люди

Инвалид Чуфыркин

Повесть в письмах и прошениях

I

Прошение Всероссийскому Старосте

«До бога высоко, до царя далеко» – эта пословица взята с жизни, с практики народом. Эта пословица применима и к нашей рабоче-крестьянской власти, как есть я инвалид, лишившись левой ноги и будучи крив на один глаз, не слышу на одно ухо, Павел Чуфыркин. И потому прочтите, мое честное пролетарское письмо и в чем меня обидели.

А обидно мне на сыквинский исполком, и особенное товарищ Бабкин, который дом строит с балконом – это на какие же деньги, когда жалованья, он говорит, три месяца не плачено? А я инвалид, и живу в одно окошко, и в крышу вода течет, и в лесу! Я и просил квартиру в городе, как кровь пролил, и хочу жить на лоне культуры, но к моей просьбе, отнеслись на полном белократическом отношении, когда, у самих и сестра служит на советской службе, а мово племянника сократили – и за что? Другие и хуже того, а служат, как этот Бабкин!

А они говорят:

– Мы тебя из милости держим, так ты не шаборши!