Чорт в Ошпыркове (сборник)

– Чего там позволять. Что вы думаете, вашу газету будут во Франции читать? Вот вам первая страница. На эту страницу вниз – фельетон. Я сам сейчас напишу. Впрочем, зачем писать, – у меня в кармане десяток. О местном базаре. правда, города Тулы, – ну, да и у вас такой же.

Я сидел, моргая глазами, и на все соглашался. На вторую страницу вклеили старую речь Молотова, на третью – отчет о каком-то съезде не то нынешнего, не то прошлого года, при чем мой помощник ежеминутно уверял меня, что прошлогоднее всегда свежее.

– Ну, а местная жизнь? – ехидно спросил я.

– Местная жизнь? – не задумываясь, ответил он – да ведь это самый легкий отдел! Мы его так составим, что он заиграет. Есть у вас телефонная книжка?

Я молча подал ему телефонную книжку. Он быстро перелистал ее, останавливаясь на названиях заводов, фабрик и мастерских.

– Прачечная Завитушкина – пишите, а я буду диктовать:

«Долго ли наши хозяйчики будут эксплоатировать трудовые пот и кровь рабочего класса в виде прачек, задыхающихся от условий охраны труда, заставляет работать по шестнадцати часов в сутки, а на наши заявления отвечает: „Выброшу вас на улицу – будете знать“». Подпись: «Прачка Кузьмина». Нет, лучше просто – «Работница».

– Позвольте, – возразил я, отрывая карандаш от бумаги – а если.

– Что если?.. Вы думаете, что ваш Завитушкин такой уж замечательный человек, что не эксплоатирует рабочих?.. Пусть почешется, ничего… Ситценабивная фабрика имени товарища Калинина… Заголовок: «Когда же исправят вентиляторы. В таком-то отделении» – сделайте пропуск для отделения, после справимся – «рабочие задыхаются от пыли. где исправить прежде всего вентилятор – в таком-то отделении, или голове старшего мастера.» Видите, даже с крепким рабочим юмором заметочка.

– А если у них. – пытаюсь слабо возразить я.

– Пусть почешутся. «Металлургический завод. бак с кипяченой водой». – «Хороши также порядочки в механической мастерской в отношении снабжения инструментом. купленные администрацией», – спросите у наборщика, что именно там может быть куплено, – «оказались негодными, и в то же время заплачена такая цена». Вот вам и рабочая жизнь. Теперь коротенькие заметки под названием: «В три строки». Ну, тут уже мелочи. «Когда же прекратится хулиганство у пивной номер два»'. «Клубная работа хромает на фабрике». «Следует заглянуть саннадзору в столовую номер четыре».

И на мои сомнительные покачивания головой неизменно возражал:

– Пусть почешутся. Вы против того, чтобы саннадзор заглянул в столовую? А еще редактор. Да вас завтра на руках будут носить. Успех будет. небывалый.

Я, признаться, побаивался небывалого успеха, А он все строчил и строчил.

– «Жизнь деревни». «На праздниках». Посмотрите календарь. «В нашей волости зарезано трое.» – «Преследование селькоров». «Пришли машины, а запасных частей нету. винтика в головах». – грубый крестьянский юмор. Подпишите: «Селькор Глаз».

Через двадцать минут и четвертая полоса была закончена, не забыт даже отдел происшествий, при чем на Глазовской улице оказался раздавленный мальчишка, а на Пролетарке кража вещей из квартиры. Объявления, подпись ответственного редактора, – и газета готова.

Неожиданный помощник исчез с пятьюдесятью рублями в кармане и с неизменным:

– Пусть почешутся.

А я остался один со своими горькими размышлениями. Но что лучше, думал я, не выйдет газета совсем или выйдет в таком виде? Если не выйдет – скандал, а если выйдет. опять скандал? Почему я не смогу сослаться на репортера? Пьяница известный. Пусть почешется.

Ночь я спал очень плохо. Мне снились всякие неожиданности. Администрация фабрики привлекает меня за клевету в печати, комитет рынка, который я обвинил в нерадении к очистке мусора, тоже жалуется на меня в исполком, все эти многочисленные хулиганы с фамилиями Иванов или Петров – тоже стоят под окнами редакции и грозят мне кулаками:

– Мы тебе.

Ранним утром я выбежал в редакцию и, сидя в кабинете, чутко прислушивался к телефонным звонкам. Позвонят из губкома о прошлогодней речи вождя, позвонят еще там откуда о телеграммах из-за границы.

Девять часов. Газета уже получена подписчиками. Сейчас начнутся звонки. Десять часов. звонок. Я чуть не в обмороке, хватаюсь за телефонную трубку.

– Алло. Редакция. Ситценабивная фабрика.

Я в ужасе. Я еле стою на ногах. Директор фабрики – видный коммунист.

– Напишите в отделе «Газета помогла»… Вентилятор исправлен.

Слава тебе. Прошло.

Опять сижу и жду. Двенадцать. Час. Два. Никаких звонков. В три заходит знакомый.

– Сегодня у вас интересная газета. Главное – густота. Местная жизнь.

Я молчу. Четыре часа. Сейчас конец – больше никто не позвонит. И ровно в четыре тревожный вопрос из местной милиции:

– Почему у вас мальчик раздавлен не на той улице?

Отчет

Илья Худеков, культработник села Тетюши, с тяжелой после вчерашней свадьбы головой, сидит за столом и составляет месячный отчет о работе. Работа не клеится.

– Первое число на носу, а что напишешь? – думает он. – Я тут еще голова трещит.