Чорт в Ошпыркове (сборник)

– Не помню, скажет, зайдите через полчасика. Почему ж деловому человеку не забыть? Забыл! Сидоров бежит обратно на восьмой этаж, курьер его на лестнице догоняет:

– Идите обратно. Требует!

Директор, оказывается, вспомнил:

– Мы вас, Сидоров, с первого числа увольняем. У Сидорова, понимаете, поджилки дрожат.

Рожа у него куксится. Говорит самым противным голосом:

– Как же так? А за что? Да ведь я…

Легко ли директору такой разговор перенести? Да ведь он, Сидоров, может нехорошим словом обругаться! Неприятно директору.

А в Америке совсем не так. Там сидит какой-нибудь этакий миллиардер Смис-Премьер и никаких рож не видит. Распоряжается в машину, машина распоряжение записывает, и вся недолга. А потом подходит к машине этакий американский деловод Сидоров, а ему из машины миллиардерским голосом:

– С первого вы уволены!

Ругайся про себя последними американскими словами, а директор не слышит. Нету его.

Хорошая машина.

Директор наш ночей не спал, дожидался, когда эта машина придет. И вот пришла. В разобранном виде. Мастер является.

– Соберешь?

– Что вы, помилуйте, мы даже самопишущие перья чинить можем…

Месяца два возился, все собирал. Сколько одного спирта ушло – без промывки, говорит, ничего не получится. Машина заграничная, дорогая. Кнопок одних в ней штук пятьдесят, а про винты да гайки и говорить не приходится. А, все-таки, собрал. Поставил в кабинет директору. Директор приезжает – радуется:

– Наконец-то, говорит, и у нас заграничная механика. Не как-нибудь.

Весь день в кабинете сидел и курьера не тревожил. Вздумается что, сейчас в машину:

– Никифоров, не забудьте меня в список на дрова поставить.

– Сидоров, с первого вы уволены.

– Марья Петровна, не зайдете ли ко мне вечерком поработать? Машинку можно не брать. Не пригодится.

Словом, все самые нужные распоряжения. Сказал в машину – и уехал. А к вечеру все мы приходим в кабинет слушать. Открываем, какие там валики. Кнопку нажмем. Ручку вертим.

Зашипело что-то в машине, закудахтало. Слушаем – ничего не разберем. Вертим так, вертим эдак. Мастера позвали.

Мастер говорит:

– А, может, она русского языка не понимает. Я-то при чем?

До вечера бились, и так чинили, и эдак перечиняли, а до дела не дошли. Не работает и все тут.

Утром является директор:

– Все исполнено? Почему Марья Петровна не пришла?

Мы ему и то, и се: не работает, мол, машина, не желает по-русски говорить, нутро у нее, что ли, американское… А он наши слова в соображение брать не хочет:

– Чтобы завтра же было все в исправности!

А мы что ж тут поделаем? Не наша вина. Приходит он назавтра, мы ему:

– Починили, – говорим, – действует.

Поставили к кабинету одного – стой и слушай.

Директору какое распоряжение в голову придет, он в машину. А человек за дверью стоит, слушает, да на ус наматывает, да нам докладывает:

– Так, мол, и так. Чтобы все было сделано.

Директор на утро является:

– Исполнено?

– Все исполнено!

Очень доволен остался. Радовался весь день.

– Не зря, говорит, Америка додумалась. Не зря!

Три недели так жили. Он в машину днем говорит, а наши ребята по череду у двери слушают. И директор доволен, и мы довольны. И машина имеется, и культура, и работа не стоит. Очень хорошо.

Только вздумалось как-то директору в неурочное время явиться. Срочное дело, что ли, или попросту блажь нашла, – только он распоряжение дает, а за дверью никто не слушает. Ушли все.

Является на утро:

– Исполнили?

А мы и не знаем, как и что. Директор кричать. Тут уж нам поневоле пришлось повиниться. Было делов! Хорошо, что директор у нас не злой. Рассказали ему все по-порядку, а он сам рассмеялся:

– Чёрт с ней, говорит, и с машиной. Мы и без нее проживем. Словесно распоряжаться буду.

Словесно-то, действительно, много удобнее. Быстрота.

– Иванов, зовите Сидорова!

Сидоров на всех парах летит:

– Сидоров, вы уволены!

И конец. Безо всякой машины.

Машина, выходит, и не нужна. Одна волокита. Поставили ее в коридор. Из коридора на лестницу вынесли. С лестницы, чтобы не мешала, в сарай. В сарае и до сих пор стоит, продается. Сам директор покупателей водит:

– Смотрите, говорит, какая прекрасная штука! Покупатели валики вертят, интересуются.

– Хороша. В Америке где-нибудь здорово она нашу должность облегчает.

– Еще бы, – директор-то отвечает, – купили бы? Не пожалеете.

Покупатели головами покачивают:

– А на что нам? Мы и без нее можем, – у нас не Америка…

И не возьмут.

Да и, по правде, на что нам она? В Америке, может, от нее и есть польза, а у нас вред один. Климат у нас неподходящий, что ли?

Мелочи

Я вполне понимаю, что у нас, можно сказать, великие дела делаются, что мы, собственно говоря, миру пример показываем, что масштаб у нас в своем роде международный, я против этого, понимаете ли, и не возражаю. Я только маленькое к порядку замечание сделать хочу, что иногда и на мелочи внимание обратить не мешает.

Забывать, понимаете ли, про мелочи не надо, вот что.

А у нас это не всегда учитывается.