Чрезвычайные обстоятельства

А ведь действительно в Новой Гвинее, под горой Пунчак-Джая есть долина Балием-Валей, где живет племя любителей полакомиться человечиной. Это – очень милые люди, испещренные шрамовыми татуировками. В последний раз они отведали человечину не так давно – съели двух полоротых американских туристов, причем сделали это с такой умопомрачительной быстротой, что несчастным «туристам» даже собственное правительство не успело прийти на помощь, хотя американцы славятся именно тем, что быстро и решительно выручают своих соотечественников из различных скользких ситуаций. Остались от туристов только обглоданные костяшки, да грубая, заношенная до дыр обувь.

С тех пор туземцев балием-валей посадили на «щадящее меню» заставили есть травку – разные корешки, сладкие стебли, свежие побеги, на второе – курятину и свинину.

Диких свиней в тех краях полным-полно. Жарят туземцы свиней целиком, вместе с копытами: опускают тушу в яму, дно которой устлано банановыми листьями, сверху бросают раскаленные камни и тушат мясо в такой примитивной духовке часа два, потом выдирают из брюха сопревшие потроха и отдают женщинам. Те съедают потроха стремительно – голод не тетка, – еду поглощают вместе с детьми, которые не отходят от матерей ни на шаг.

Наиболее достойные члены племени довольствуются вырезкой.

Если Токарев сумел бы найти себе приличное место среди достойных членов племени балием-валей, кусок свиной вырезки ему был бы точно обеспечен…

Господи, что только не лезет в голову в минуты, когда внутри все напряжено, все звенит, каждая жилка, каждый нерв натянуты так, что в любую секунду готовы порваться.

А с другой стороны, хорошо, что в голову лезет чушь, она отвлекает, не дает порваться нервам и разрушиться всей системе, именуемой человеческим организмом. Так что, почему бы и не помечтать о племени балием-валей, пока есть время?

Времени же, судя по тому, как стремительно настигают их машины, несущиеся со скоростью сто шестьдесят километров в час, у них осталось немного.

Вождь племени балием-валей с большим достоинством оглаживает на себе большой слюнявчик, похожий на бронежилет, сплетенный из травы и украшенный ракушками каури, к голове вождя деревянными сучками прикреплено чучело попугая с раскинутыми в обе стороны крыльями и широко вспушенным хвостом.

Рядовые члены племени обходятся лишь травяным галстуком, да парой ракушек, всунутых в ноздри, – этого для плебеев вполне достаточно. Другой одежды нет. То, что считается мужским достоинством, здесь прикрывают обычной сушеной тыквой. Вот и все. И не надо маяться, толкаться по магазинам, выбирая себе костюм подешевле и посердитее, не надо думать об обуви, не надо вообще думать о чем-либо – главное съесть кусок свинины, закусить его печеными речными раками и вареными крысами кускус, выпить сок кокосового плода, а потом всласть погоняться за какой-нибудь сисястой голозадой балием-валейкой и уснуть на траве с чувством хорошо выполненного долга… Токарев вздохнул.

На бампере первой машины, хищно присевшей на ходу на задние колеса, были установлены сразу четыре фары: две противотуманные и две красные – специального назначения, которые ставят только на автомобили высоких чинов; из-под колес в разные стороны летели брызги, словно бы машина шла по воде.

Токарев присмотрелся – это была не вода, это был мираж.

– Видишь? – спросил он у напарника.

– Угу, – спокойно отозвался Семеркин. – По наши души… Красиво идут.

– Они у себя дома, товарищ майор. Ну что, помотаем им нервы?

– Бесполезно. У них скорость все равно выше. Движки сильнее, бензин лучше, выхлопные трубы длиннее.

– Жаль, нет никаких боковых дорог. Эх, попался бы сейчас пыльный проселочек, я бы им глаза быстро запудрил. Разом бы поняли господа, что такое жизнь в тумане.

Дорога пошла вверх. Через несколько минут они выскочили на длинный плоский взгорбок, за которым виднелась сизая, совершенно прозрачная в эту жару финиковая рощица, обнесенная колючей проволокой – чье-то частное владение.

– А ведь за этим лесом точно будет пыльный проселок. Свернем?

– Давай! Если только там действительно есть дорога.

– Есть. Пыльная донельзя.

– Чем больше пыли – тем лучше.

Чутье не подвело Семеркина: за пальмовой рощицей вправо уходил проселок. Токарев сбросил скорость, мягко выжал сцепление – он действовал, как образцовый водитель, даже сигнал правого поворота включил, не забыл… Выкрикнул запоздало:

– А молодец ты, командир, однако! Точно дорогу учуял.

Сзади неожиданно раздался вязкий грохот, будто боевой самолет включил двигатель и собрался идти на взлет. Токарев бросил встревоженный взгляд на Семеркина, тот ответил таким же встревоженным взглядом – они оба хорошо знали, что это такое. Губы у Токарева сделались белыми, он прошептал надломлено и совершенно неслышно в этом оглушающем вязком звуке:

– Конец!

Токарев сделал резкий поворот вправо, уходя за пальмовые стволы, взбил высокий столб пыли и резко выжал газ. Машина в косом, каком-то козлином прыжке пронеслась несколько метров по воздуху, грузно ударилась колесами о землю. Мимо автомобиля с ревом проскользил тяжелый огненный болид.