Чрезвычайные происшествия на советском флоте

Рассказывает контр-адмирал в отставке Юрий Флавианович Бекетов:

— В начале октября 1969 года я был назначен командиром ракетной подводной лодки стратегического назначения К-140. Это была первая серийная подводная лодка проекта 667А. В дальнейшем — ракетный подводный крейсер стратегического назначения. Подводная лодка со вторым экипажем на борту готовилась к переходу в Северодвинск на модернизацию, а наш — первый — экипаж принял подводную лодку К-32 и начал подготовку к выходу в море на боевое патрулирование. Мне как командиру первого экипажа К-140 командованием эскадры была поставлена задача:

— подготовить экипаж и подводную лодку к выходу в море на боевое патрулирование;

— подготовить экипаж и подводную лодку к выполнению пуска 8 ракет в одном залпе.

Планируемые сроки были разными. На подготовку к боевой службе отводилось примерно пять месяцев, а на подготовку и выполнение стрельбы — не более трёх месяцев.

У многих возникает вопрос, почему необходимо было стрелять 8-ю баллистическими ракетами, а не 12-ю или 16-ю? Дело в том, что 8 ракет были „разампулизированы“ во время несения боевой службы другим экипажем, по этой причине срок их гарантированной службы был значительно снижен, и они по всем ракетным канонам подлежали пуску в трёхмесячный срок.

Задача упрощалась тем, что первый экипаж К-140 был хорошо подготовлен, и в этом нужно отдать должное первому командиру — капитану 1-го ранга (ныне вице-адмиралу) Анатолию Петровичу Матвееву. Хорошо знали своё дело штурман капитан 3-го ранга И.Ф. Величко, с которым я был знаком по службе на дизельных ракетных подводных лодках, младший штурман капитан-лейтенант В.С. Топчило, командир ракетной боевой части капитан 2-го ранга В.М. Сомкин.

Мне же приходилось, как говорится, дни и даже ночи проводить на корабле, поскольку кроме основных поставленных задач я должен получить допуск на самостоятельное управление подводной лодкой 667А проекта и подтвердить линейность первого экипажа К-140, т.е. его способность выполнять все задачи.

Выход на стрельбу планировался где-то в середине декабря 1969 года, а примерно за месяц стали прибывать на эскадру представители науки и промышленности, желающие принять участие в этом уникальном испытании. Причём желающих выйти в море было не менее 100 человек. Что делать? Столько пассажиров на подводную лодку я взять не мог. По инструкции разрешалось иметь в море превышение экипажа не более 10%, т.е. 13–14 человек. Ни я, ни командование дивизии и эскадры не могли решать, кого персонально брать. Все — заслуженные люди, учёные, руководители предприятий и т.д.

На одном из совещаний я предложил провести медицинское освидетельствование указанных лиц, а с признанными годными по медицинским показателям провести тренировки по легководолазной подготовке: использование водолазного снаряжения подводника, выход из торпедного аппарата и другие. Все согласились, понимая, что может случиться в случае аварийной ситуации — ведь в мире такого опыта по пуску ракет нет. В результате на выход в море были утверждены 16 человек, в число которых был включён и генеральный конструктор ракетного комплекса Макеев Виктор Петрович.

К середине декабря 1969 года всё было подготовлено к выходу в море и выполнению ракетной стрельбы. 18 декабря (в мой день рождения) выходим в море. Старший на борту командир 31-й дивизии атомных ракетных подводных лодок капитан 1-го ранга (ныне вице-адмирал, Герой Советского Союза) Лев Алексеевич Матушкин, который в историю нашего атомного ракетного подводного флота вписал немало страниц мужества и отваги.

Руководитель стрельбы — на надводном корабле командир 12-й эскадры подводных лодок, контр-адмирал (ныне вице-адмирал) Георгий Лукич Неволин. Трудно переоценить его вклад в обеспечении боеготовности и боеспособности нашей эскадры. Благодаря его настойчивости и профессионализму моряка-подводника была воспитана плеяда командиров ракетных подводных крейсеров стратегического назначения. Мне не забыть никогда, да это и не забывается, когда он провожал меня, молодого командира К-19, в первый самостоятельный выход в море. Он приехал на причал без свиты, спросил, уверен ли я, как я буду доносить о своих действиях по плану выхода в море. Последние его слова были: „Не гарцуй!“ Пока я отходил от причала и разворачивался на выход из базы, он стоял на причале, провожая меня в глубины моря. При подготовке к стрельбе он лично занимался всеми возникающими вопросами.

Выходим, всё нормально. Погода хорошая: море 2–3 балла, ветер в пределах 5–6 м/сек, видимость полная, облачность не более 3-х баллов, полярная ночь.