Что берешь в дорогу

— Жалко, что не увидишь. В прошлом году встречались с ним. Тогда он выиграл по очкам. Сегодня буду брать реванш! Чувствую, возьму. Специально для тебя! — И Виталий пожал ей руку повыше локтя, улыбнулся: — Вот с тобой потрудней бороться! — Люда опустила глаза, и Виталий, вдруг поняв, о чем она подумала, поспешил добавить: — Ведь я про что, Люда: вот хожу, переживаю, еще три дня ждать. Как крепость стоишь. Штурмом не возьмешь! Молодец. Еще больше уважаю за это.

Все объяснил, похвалил даже, а легче Люде не стало. «Может, пойти домой? — подумала она. — Все уже увидела…» В этот момент Виталий тронул ее за руку и показал на тучного мужчину, направлявшегося к судейскому столику.

— Чанов. Григорий Иванович. Главный судья соревнований. Видишь? На стул садится. Виски седые, как серебро… Могу познакомить.

— А для чего мне? — удивилась Люда.

— Человек интересный… У него тоже последняя модель.

— Машина, что ли? — спросила она.

— Ну да, «Жигуль». Тоже помучился с гаражом. А сейчас строит. Не сам строит — коллективный гараж. И что интересно, Людочка: гаражи эти недалеко от вашего дома. Минут восемь ходьбы. На пустыре строят, за дорогой. Там улица Лебедева проходит. Не знаешь?

— Лебедева? Знаю. Там хлебозавод, загс.

— Смотри-ка! — Виталий прижал ногой ее колено. — Значит, интересуешься, про загс знаешь!

— Ничего не интересуюсь! — по-детски надула губы Люда. — Просто один знакомый в том доме живет.

— Знакомый? — переспросил Виталий. — А кто такой?

— С нашей работы. Ситов. Я тебе говорила.

— А, Ситов — грузчик? Чокнутый, с приветиком?

— Ни с каким он не с приветиком.

— Ну пусть без приветика, хороший мужик, — охотно согласился Виталий. — О гараже послушай. На триста машин гараж. Два этажа. Капитальное сооружение. Но… все поделено, распределено. Есть, правда, загашник десятка на полтора — вроде как резерв главного командования. А для кого, кому. — Виталий выпятил круглые губы, развел руками. — О том не всем известно.

С нахмуренным озабоченным лицом помолчал минутку, потом взглянул на стол судейской бригады.

— Даже Чанов, по-моему, не знает… Он не знает. Но в горисполкоме-то, в управлении архитектуры… Люда, ты слушаешь меня?

— Слушаю, — начиная понимать, почему он так подробно рассказывает о гаражах, ответила она.

— А мама твоя, Татьяна Ивановна, не могла бы узнать, а? — Виталий вопросительно взглянул на Люду. — Понимаешь, как бы здорово иметь там гараж! А то по часу люди добираются транспортом. Машине не рады… Ты можешь с мамой поговорить?

Люде вдруг захотелось спросить: не за этим ли он привез ее сюда? Но удержалась. Слишком все-таки подозрительна она… Чтобы сказать о тираже, не обязательно делать это здесь. Просто захотел показать соревнования. Пусть даже и себя показать. Что ж, и это понятно. Борец не из худших.

— Хорошо. Я могу опросить маму. Если она что-нибудь знает. Могу. Что тут особенного.

— Людочка, спасибо!.. Ну этого Брагина обязательно сделаю сегодня! Вспомнит у меня прошлый год!.. Людочка, а на работу тебе обязательно?

Она вспомнила Ольгу, как та в последнюю минуту сказала, что если случится какая необходимость, то пусть не приходит. Можно, значит, не прийти… Люда посмотрела на ковер — там двое борцов, мертвым захватом обхватив друг друга руками, лежали, словно отдыхая на виду у зрителей. Люда вздохнула:

— Работа, Виталий. Сейчас, знаешь, как строго с дисциплиной: Тем более после комиссии.

— Идем, хоть до выхода тебя провожу.

А на улице шел дождь. Мелкий, противный.

— Посидим немного, — сказал Виталий. — Может быть, перестанет. Мне, видишь, отлучаться сейчас нельзя. Тренер через полчаса собирает нас.

— Что за глупости, я сама дойду.

Они присели у входа на стулья.

— Как здоровье Татьяны Ивановны? — спросил Виталий.

— Нормально.

— Ну, а на работе что нового? Затихли страсти-мордасти?

— Наоборот. На той неделе собрание будет.

— Ну и что?

— Не знаю.

— А эти… сметана, масло — дома?

— В холодильнике. Как тогда положили…

— Ты смотри, относить продукты не надо. Только неприятности будут от этого. Точно говорю.

— Виталий, — глядя на дождь, проговорила Люда и грустно усмехнулась, — я тоже вроде тебя… Сразу не решилась… Думала, не обязательно говорить. А раз у нас такие отношения теперь… надо ведь начистоту. Чтобы потом… Ну, обид, что ли, не было бы…

Виталий твердо положил ей руку на плечо. Посмотрел в глаза.

— Понимаю, Люда, не надо, не продолжай. Сейчас время других ценностей. Только древние старушки приходят от этого в святой ужас. Мало ли чего не случается. Да и я, честно признаюсь, не ангел. Так что и у тебя… Кто это, когда — спрашивать не стану. Хотя, конечно… Ну, чего ты покраснела? Обыкновенное дело. Люда, ты обиделась? Я же ничего…

— Ты бы хоть дослушал, пустым голосом сказала она. — Я не о том совсем.

— Не о том? — Виталий растерялся и озадаченно спросил: — Что же тогда?

— Я два раза лежала в больнице. С глазами.

— Да? Ну и что?

— В Москве лежала.

— Ну, а сейчас как?

— Сейчас нормально. Хорошо. Вроде все хорошо.

— Ну чего ж тогда беспокоиться? Это и хотела сказать? А я-то подумал…