Что другие думают во мне

– Это нормально, – сказал он, – тебе не надо извиняться или объяснять. Мы все так или иначе любим побродить в тишине наедине с собой. Всем хочется тишины, а комнаты слишком маленькие. Я и сам во время прогулок люблю дойти до девятой лунки и обратно.

– Извините, – сказал я, – Мерав говорила мне, как вас зовут, но я, кажется, забыл.

Он протянул руку:

– Мишель. Мишель Мендель.

Мы пожали друг другу руки, и я почувствовал, как его костлявые пальцы с силой и теплотой оплетают мои. Я назвал ему свое имя, он кивнул и прислонился к машине рядом.

– Новенький тут?

– Ага, – ответил я. – Всего несколько часов. Все еще осваиваюсь.

– Ты тот самый парень, который впал в кому, да? Первый, кого они «пытались убрать»?

– Они? – спросил я.

– Они, она, он, – сказал он, – поди знай. Все это очень странно. Думаешь, тебя правда пытались убрать? Тебе кажется это вероятным? Твоя бывшая подруга вроде бы, да?

– Не думаю, что она пыталась меня убить, – ответил я.

– Вот увидишь, в итоге выяснится, что это все ерунда, – сказал он. – Мы иногда придумываем себе страхи, строим воздушные замки. Но я не верю и надеюсь, что гора родит мышь. А пока что мы заперты тут. Всё Шапиро со своими штучками.

– Если вы не думаете, что кто-то действительно хочет нас убить, тогда почему вы здесь?

Он озорно посмотрел на меня:

– Потому что все остальные здесь. Я не могу спокойно бродить по миру, когда так много читателей мыслей думают, что кто-то пытается им навредить. Надо сохранять холодную голову и быть рядом со своими людьми. Я прежде всего представляю Объединение.

– Я… то есть… – сказал я, – что значит «представляю Объединение»?

Он оттолкнулся от машины и встал передо мной, его взгляд стал напряженным.

– Что значит «что значит»? Я председатель Объединения читателей мыслей! Я разыскиваю людей, поддерживаю их, организую для них разные мероприятия. Буквально два года назад мы проводили съезд членов Объединения. Почти двадцать человек собралось в гостинице, которую мы специально арендовали на юге[8]. Трое приехали из-за границы! Если кому-то нужна поддержка, жилье, профессиональный совет, психологическое сопровождение, мы помогаем во всем. И если возникает чрезвычайное положение, как сейчас, то я должен быть тут, это очевидно.

– Разве Шапиро не то же самое делает? – спросил я. – Разыскивает читателей мыслей и помогает им?

– Шапиро, Шапиро, – отмахнулся он. – Не произноси при мне это имя. Единственная причина, по которой мы здесь, – это удобное помещение. Он не один из нас. Я бы тебе рассказал парочку интересных историй об этом молодчике, но я поклялся этого не делать, не рассказывать того, что может повредить нашей маленькой хрупкой общине.

– Минутку, – меня вдруг осенило, – Объединение читателей мыслей? Я вас помню. Я видел ваш сайт много лет назад. Хотел отправить сообщение, но сайт не работал. Я подумал, что это шутка…

Уже в те годы сайт выглядел устаревшим, подумал я.

– Шутка? – он затрепетал. – Шутка?! Послушай, друг мой, мне жаль, что ты застал как раз тот момент, когда у нас были временные технические неполадки на сайте. На первых порах мне приходилось делать все самому, а я не очень хорошо разбираюсь в компьютерах, понимаешь? Но уверяю тебя, мы не шутка, мы нужны людям! Очень нужны!

Он принялся взволнованно и быстро ходить огромными шагами туда-сюда по маленькому пятачку.

– Мой главный принцип во всем, что я делаю – во всем! – мы все здесь в одной лодке. Шапиро, может, и пытается играть великого спасителя, но ему никогда не стать одним из нас. Когда он поехал в свой Непал сидеть на горе и медитировать, я собирал читателей мысли по одному, как пылинки, искал для них работу. Когда он транжирил время и деньги на архитектора и ландшафтного дизайнера, которые сделали из этого места гольф-клуб, я организовывал группы поддержки в заброшенных торговых центрах.

Он остановился напротив дома и несколько секунд смотрел на него, глубоко дышал, закрыв глаза. Потом повернулся ко мне с приятной улыбкой на лице.

– Моя жена, наверное, уже решила, что со мной что-то случилось. Я обычно возвращаюсь в комнату к этому времени, мне пора, – сказал он и снова протянул мне руку. – Может быть, посидим утром, попьем кофе, расскажешь мне о себе, и мы вместе подумаем, что происходит? Поможем тебе привыкнуть к новому положению вещей.

– Звучит неплохо, – ответил я, снова пожимая ему руку.

– И слушай, – добавил он, – я ни в коем случае не обесцениваю то, что с тобой произошло. Может, и правда кто-то пытается уничтожить читателей мыслей, может – нет; если спросишь остальных, услышишь от каждого свою теорию. Ты уже встречал Миллера, например? Бони Миллера?

– Нет.

– Он считает, что если уж нас пытаются уничтожить, то самое плохое, что можно сделать, – это собраться в одном месте. Он говорит, что тут мы легкая мишень. А я говорю, что нет, и в этом согласен с Шапиро и его санчо-панчо, Мерави, – потому что, когда мы каждый сам по себе, мы одиноки, не защищены, не можем по-настоящему поддерживать друг друга. А десять пар глаз лучше, чем одна.

– А он тогда почему здесь? – спросил я.

Мишель улыбнулся: