Что движет Россией

На это могут возразить: «Неужели вы сторонник опасной и доктринерской точки зрения о том, что земля должна находиться исключительно в руках крестьян — ведь вы уже заявили, что крестьянин считает всю землю своей, и что она должна принадлежать тем, кто ее обрабатывает? Неужто вы поддерживаете повальную экспроприацию земли — ликвидацию класса помещиков?»

На это я отвечу так: «Да, я думаю, что в конечном счете крестьянин прав, и думаю, что он прав, полагая, что рано или поздно земля не только должна, но и будет принадлежать ему».

В настоящее время в России существуют две категории помещиков: во-первых, это «отсутствующие землевладельцы», сдающие землю крестьянам в краткосрочную (как правило, от года до шести лет) аренду и не вкладывающие никакого капитала в постройки и другие усовершенствования^{2}. Как я уже упоминал, в 1905 году значительная часть этих земель, арендовавшихся у отсутствующих помещиков, была продана крестьянам в собственность с помощью государственных земельных банков, и все в принципе признают, что остаток таких земель — все земли, которые крестьяне по-прежнему арендуют — тоже должны стать их собственностью на постоянной основе. На деле так и происходит (медленно и постепенно), опять же при помощи земельных банков.

Что же касается земли, обрабатываемой самими помещиками, то здесь дело обстоит по-иному. Это, как правило, крупные хозяйства, и в землю вкладываются большие капиталы.

Одно время (в 1905 году) некоторые политические партии и отдельные деятели предлагали решить земельный вопрос в России путем полной и немедленной экспроприации всех земель, принадлежащих помещикам. Но если в один момент провести полную экспроприацию земли, это не только вызовет экономический кризис, который ударит по помещикам, но и приведет к снижению стандартов ведения хозяйства и уменьшению продуктивности земель, что обернется обнищанием для самих крестьян.

Крестьяне, обладающие небольшим капиталом, а то и не имеющие его вовсе, не смогут поддерживать такие же высокие стандарты ведения хозяйства, как те, что мы наблюдаем у помещиков, и если землю, обрабатываемую по этим высоким стандартам, внезапно передадут им, они, пытаясь хозяйствовать на ней без необходимого капитала, будут получать меньший доход, чем сейчас, когда трудятся на помещичьей земле.

Но если полную и немедленную экспроприацию нельзя считать разумным, практичным и благотворным шагом, почему же крестьянин прав, ожидая того дня, когда вся земля будет принадлежать ему?

Прежде чем это может случиться, крестьянину нужны две вещи. Он должен приобрести: а) капитал и б) больше познаний в области агрономических методов и в других областях — иными словами, повысить свой образовательный уровень.

Все это уже происходит. Благодаря существованию кооперативных кредитных товариществ и земельных банков крестьянин получил возможность приобрести капитал. Кроме того, сегодня везде, по всей России, множится число сельскохозяйственных курсов и распространяются знания о передовых методах ведения сельского хозяйства. Это достигается благодаря учреждению корпуса участковых агрономов при земствах с задачей консультировать крестьян и фермеров по вопросам сельского хозяйства и повсеместному созданию опытных полей.

Когда крестьянин будет иметь достаточно капитала и знаний (а такая перспектива, судя по всему, — отнюдь не утопия), чтобы конкурировать с помещиком, обрабатывающим собственную землю, он попросту постепенно вытеснит последнего. Получив в свое распоряжение те же средства, что и землевладелец, крестьянин не просто сравняется с ним, но и превзойдет, заменит его, он станет хозяином положения и в силу этого со временем — собственником всех сельскохозяйственных земель в России. Таким образом, это преобразование может произойти без всякого экономического кризиса и риска для интересов государства.

У читателя может возникнуть вопрос: почему во время революционного брожения 1905–1906 годов, когда идея экспроприации буквально носилась в воздухе и всю страну сотрясали крестьянские волнения, мужики попросту не захватили все земли, принадлежащие помещикам? Ответить, что это предотвратила армия, оставшаяся верной властям, будет недостаточно. Солдаты — те же крестьяне, и, вероятно, все они были убеждены, что земля по праву принадлежит тем, кто ее обрабатывает.

Хотите верьте, хотите нет, но я в качестве ответа на этот вопрос повторю тот демократический тезис, который, как я знаю, многим не по вкусу, — большинство всегда право. А значит крестьяне, не зная этого четко, смутно осознавали или «нутром чуяли», что единственным непосредственным результатом такого захвата будет повальная анархия: присущий им здравый смысл подсознательно подсказал, что настаивать следует на частичной продаже земли, арендуемой у помещиков, и пока удовлетвориться этим предварительным шагом. Конечно, они не смогли бы так четко объяснить суть дела, но именно этим, по всей вероятности, и объясняется их поведение.