Что еще может Путин?

Служба охраны значительно выросла в годы администрации В. Путина, может быть под влиянием угроз, высказанных в адрес президента РФ в период чеченских войн. Хотя за все 8 лет его администрации не было отмечено ни одного покушения на кого-либо из представителей высшей эшелона российской администрации (грубый фарс с имитацией покушения на А.Чубайса нельзя принимать всерьез), все же число охраняемых лиц выросло в сотни (если не тысячи) раз по сравнению с советскими временами. Каждый из «новых русских» обзаводится своими собственными телохранителями, бронированными автомобилями, бункерами. Сейчас практически невозможно встретить в людном месте или шагающим по улице министра или крупного бизнесмена, хотя в прошлом прохожие на Тверской улице таращили от удивления глаза, видя, как всемогущий идеолог КПСС Михаил Суслов шествовал от Старой площади к себе домой на Малую Бронную улицу в ботинках и непременных галошах.

Министерство внутренних дел, призванное обеспечивать общественный порядок, превратилось в главное силовое ведомство страны. Численность личного состава намного превышает 2 млн. человек. На вооружение МВД поступили самые совершенные средства борьбы с «беспорядками», начиная от специально натасканных собак и лошадей до целого арсенала различных газовых препаратов, электрошоковых приспособлений. МВД имеет на своем вооружении тяжелую бронетехнику и авиацию. Эта огромная армия становится сильнее, чем классические российские вооруженные силы, потому что собственное население, видимо, внушает нашей власти больший страх, чем виртуальный внешний противник.

В МВД гораздо выше денежное содержание, материальное обеспечение, лучше решается жилищный вопрос, чем в армии. Глядя на вереницы автобусов, набитых солдатами внутренних войск, скрывающих свои лица за зашторенными окнами при каждом более или менее публичном уличном мероприятии, невольно думаешь, чего так опасается власть, у которой практически нет публичных противников? Иногда стражей порядка собирается вдвое, втрое больше, чем самих участников митинга или демонстрации. Выборы всех уровней, рейтинги президента дают такие ошеломляющие положительные для Кремля результаты, что становится необъяснимым не снижающийся страх власти перед народом.

Автору довелось работать более 15 лет в командировках в разных странах мира, но никогда он не видел на улицах столиц в мирное время военнослужащих с автоматами в руках, символизирующих готовность в любой момент открыть огонь на поражение. А иначе зачем вешать на плечо автомат? Значит, сама власть лучше знает подлинное отношение к нему народа, чем об этом говорят цифры голосований или опросов. Совершенно очевидно, что власть больше полагается на устрашение населения, чем на свою способность убеждения людей.

* * *

Путин не раз признавал в своих ежегодных Посланиях Федеральному собранию, что власть не завоевала доверия народа. Выступая 13 апреля 2005 года на заседании Совета законодателей, он публично сказал, что власть оторвана от народа - или народ от власти. Но при этом даже в личном поведении В. Путин избегает общения с вверенным ему народом. Россияне преимущественно видят президента в президентских или правительственных покоях, на протокольных мероприятиях; он общается с олигархами (вкупе и порознь), высшими чинами правительства, с губернаторами, генералами, партийными боссами и т. д. В. Путин очень охотно поздравляет известных артистов с их юбилеями, вручает им цветы, подарки, почетные звания.

Простых же российских граждан он почти не жалует своим вниманием. Рабочие, труженики полей, солдаты, рядовые бюджетники и др., т. е. те, кто составляет подавляющее большинство народа (избирателей тоже), не бывают гостями в его салонах, мы не видим их на экранах телевизоров. Вроде бы сам президент является выходцем из простого народа, но он как- то катапультировался сразу в «высшие слои» и осел там навсегда. Многие журналисты отмечают склонность В. Путина к сибаритству. В недавние марксистко-ленинские времена говорили: «Бытие определяет сознание», на примере В. Путина можно подтвердить истинность этого положения. Он старается без крайней нужды не обращаться лицом к лицу с простыми людьми, изобретя для общения с подданными сеансы телеэфирных монологов.