Что, если это мы

Па выбирает печенье с двойным шоколадом. У Артура становится такое лицо, будто мой отец одолжил у него машину покататься и разбил вдребезги. Ма забирает второе шоколадное печенье, потому что никогда не любила ни изюм, ни орехи. Артур смотрит на нее так, словно она только что выкупила последний в мире билет на «Гамильтона».

Угадайте с одной попытки, какое хотел Артур.

— Волшебно, — говорит мама.

Артур берет печенье с шоколадной крошкой и принимается яростно выковыривать из него орехи.

Мистер Сьюз откусывает от овсяного с изюмом.

— Пожалуй, я больше не готов двадцать минут торчать в очереди за печеньями, но, должен признать, оно определенно того стоило.

Мы еще немного болтаем, прежде чем попрощаться. Я с изумлением смотрю, как Артур обнимается в коридоре с моими родителями. Хадсон обычно жал им руки, будто они мне не предки, а начальники. Но это действительно здорово — как наши отцы тоже обнимаются, и Па просит мистера Сьюза поскорее вернуться, потому что принесенная им бутылка так и осталась непочатой. Миссис Сьюз диктует маме свой номер. Пожалуй, если та снова возникнет в сюжете, надо будет упомянуть ее лучшую подругу, чародейку Мару.

Мы с Артуром быстро целуемся, пока все обмениваются финальными благодарностями, и команда Сьюзов наконец отбывает.

— Это было восхитительно, — говорит мама. — Артур — чудесный мальчик. Такой милый. И с прекрасными манерами. Я в восторге от всей семьи.

— И я.

— Что будешь делать, когда он уедет? — спрашивает папа.

Я досадливо пожимаю плечами.

— Для начала постараюсь узнать его получше, пока он тут.

На самом деле я вспоминаю, как широко улыбался Артур за ужином — думая, будто никто не видит, — и просто хочу вызвать у него столько улыбок, сколько получится.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

АРТУР

23 июля, понедельник

— Стоило мне отойти на пять минут, — говорит Намрата, — и ты уже залез на чертово кресло.

— У меня сенсомоторный перерыв. — Я прижимаю кулак к груди. — Ах, Бенни мо-о-ой, в поход сыграли го-о-орны… ^[51]

Джульетта поднимает взгляд от ноутбука.

— Скажи спасибо, что он перестал петь «Тело Бена прекрасно» ^[52] .

— Ладно, — говорит Намрата. — У меня большие новости. Угадайте, кто бросил универ и съезжает к родителям?

У меня падает челюсть.

— Ты?

Намрата фыркает.

— Нет, дурачок. Соседи Дэвида.

— Фанаты динопорно?

— У них взлетел краудфандинг, так что они берут годовой академ для работы над «Страстью юрского периода». — Намрата пожимает плечами. — Представляете, 714 человек действительно готовы платить за этот ошеломительный контент.

— Ну, удачи им. — Я плюхаюсь обратно в кресло и подкатываю к столу. — Давайте это отпразднуем!

— Отпразднуем торжество динозавротики? — уточняет Джульетта.

— У меня хорошее настроение, окей?

— Мы заметили, — говорит Намрата.

— И хотите знать почему?

— Мы знаем почему. Начинается на Б и рифмуется с «тлен». Кстати о тлене: когда ты уже займешься документами Шумейкера?

— Десять очков Когтеврану! — объявляю я, осмотрительно пропустив мимо ушей вторую часть фразы. — Но который Бен? Аффлек? Стиллер? Карсон? Нет, БЕНДЖАМИН ХЬЮГО АЛЕХО. Мой… бойфренд. — Я выбиваю на столе короткую барабанную дробь. — А, и еще я забыл Бена Платта.

— Впечатляющая речь, — хмыкает Намрата.

Джульетта секунду смотрит на меня, подперев ладонью подбородок.

— Безумие какое-то, — говорит она. — Не верится, что ты в самом деле это провернул. То есть повесил объявление, нашел того парня и теперь с ним встречаешься.

— Причем официально! Очень-очень официально.

— Даже с родителями познакомился, — кивает Намрата. — Сколько там прошло, две недели?

— Ага. — Я сияю.

— И что дальше?

И вот это настоящее безумие, потому что честный ответ — «Не знаю». Я не знаю, что будет дальше, потому что Бродвей убеждает меня в одном, а «Реддит» — в другом, и ничей опыт не согласуется с тем, как я себя чувствую сейчас.

Никто не предупреждал, что так будет. То есть да, я ожидал головокружения и бабочек в животе, но не думал, что влюбленность принесет такое ощущение цельности . Будто все кусочки мира наконец-то встали на свои места. Хотя я не строю иллюзий. Даже я понимаю, что две недели — это ни о чем; так почему десяток встреч с Беном умудрился перевернуть всю мою жизнь?

Меня пугает, насколько легко я могу вообразить наше совместное будущее. Пугает, как что-нибудь новое напоминает о нем буквально каждую минуту. По сути, мне напоминает о нем весь Нью-Йорк.

И это самое ужасное. Потому что, насколько мне известно, Бен и есть Нью-Йорк.

24 июля, вторник

Привет-привет, есть кто живой?

Я помню, что нам нужно обсудить Сложную Тему!

Ну Джееееесс, ну Ииииитан

ДЖЕССИКА НУР ФРАНКЛИН ИТАН ЙОН ДЖЕРСОН ГДЕ ВЫЫЫЫ

Я тут один в чате?   *хмурый смайлик хмурый смайлик хмурый смайлик*

Вы опять в Таргете, что ли?

Почему в Таргете худший сигнал на свете

ХВАТИТ УЖЕ ТОРЧАТЬ В СЕКЦИИ «ВСЁ ЗА ДОЛЛАР» ОТВЕТЬТЕ МНЕ КТО-НИБУДЬ

25 июля, среда