Что есть истина

Должная оценка отношения случайности и воли имеет значение. “Когда говорят о свободе воли, то часто понимают под этим лишь произвол, т. е. волю в форме случайности. Но хотя произвол, как способность определять себя к тому, или иному действию, несомненно, и есть на самом деле существенный момент свободной согласно своему понятию воли, он, однако, отнюдь не есть сама свобода, а есть пока только формальная свобода. Истинно свободная воля, содержащая в себе произвол в снятом виде, сознает свое содержание как само по себе прочное. Напротив, воля, остающаяся на ступени произвола, даже в том случае, когда она решает в пользу истинного и справедливого по своему содержанию, все же еще страдает тщеславным представлением, что, если бы ей было угодно, она могла бы решить также и в пользу другого поступка. Впрочем, при ближайшем рассмотрении произвол оказывается противоречием, поскольку здесь форма и содержание еще противополагаются друг другу. Содержание произвола есть нечто данное, и мы его знаем как содержание, имеющее свое основание не в самой воле, а во внешних обстоятельствах. Свобода по отношению к такому содержанию существует лишь в форме выбора и должна рассматриваться как лишь формальная, мнимая свобода, поскольку тем же внешним обстоятельствам, в которых воля имеет свое основание, мы должны приписывать также то, что воля решает как раз в пользу одного, а не другого. Хотя, как мы выяснили, случайность есть лишь односторонний момент действительности и поэтому не должна быть смешиваема с ней. Случайности же, как некоей форме идеи, следует отдавать должное и в предметном мире. Это верно, прежде всего, по отношению к природе, в которой, так сказать, случайность находит себе свободное поприще, и мы должны это признать, а не утверждать, что события могли происходить в ней только так, а не иначе. Но случайное проявляется и в духовном мире, как мы уже заметили выше относительно воли, которая содержит в себе случайное в форме произвола, но содержит его в себе лишь как снятый момент. И по отношению к духу и его деятельности следует также остерегаться, чтобы прекрасное само по себе стремление к разумному познанию не ввело нас в искушение попытаться показать необходимость явлений, которым на самом деле присущ характер случайности, или конструировать их по своему разумению. Так, например, в языке, хотя он представляет собою как бы инструмент мышления, случай все же, несомненно, играет значительную роль, и точно так же обстоит дело с правовыми, художественными и т. д. образованиями. Задача науки и, в особенности, философии состоит вообще в том, чтобы познать необходимость, скрытую под видимостью случайности; это, однако, не следует понимать так, будто случайное принадлежит лишь области нашего субъективного представления и поэтому должно быть полностью устранено для того, чтобы мы могли достигнуть истины”.

Случайность в непосредственной действительности при ближайшем рассмотрении обнаруживает свою внешнюю сторону как некую возможность и имеет предназначение быть снятой, быть возможностью чего-то другого. Так как эта возможность выступает как сущее, то случайное можно рассматривать как условие возможного.

Условие существования вещи означает, во-первых, некое наличное бытие, существование, нечто непосредственное; во-вторых, назначение этого непосредственного быть снятым и служить для осуществления другого. Непосредственная действительность, как таковая, есть вообще не то, чем она должна была бы быть, а является конечной действительностью. Другую же сторону действительности представляет собою ее существенность. Последняя есть первоначально внутреннее, которое, как голая возможность, также имеет своим назначением быть снятым. Как снятая возможность, она есть происхождение новой действительности, предпосылкой которой была первая непосредственная действительность. Это – та перемена, которую содержит в себе понятие условия. Когда мы рассматриваем условия некоторой вещи, последние представляются нам чем-то совершенно невинным. На самом же деле такая непосредственная действительность содержит в себе зародыш чего-то совершенно другого. Сначала это другое есть только возможность, но эта форма затем снимает себя и превращается в действительность. Эта новая действительность, которая, таким образом, рождается, есть подлинно внутреннее непосредственной действительности. Таким образом, возникает совершенно новый образ вещей и вместе с тем не возникает ничего другого по сравнению с тем, что было раньше, ибо первая действительность лишь полагается соответственно ее сущности. Происходит слияние условий с другой действительностью, т. е. они сливаются лишь с самими собою. Таков вообще процесс действительности. Она есть вообще не только непосредственно сущее, но, как существенное бытие, она есть снятие своей собственной непосредственности и, благодаря этому, она опосредствует себя с самой собою.