Что это значит: быть собой?

Обычно у меня нет ощущения, что другие люди сами по себе ничего не значат, если вокруг них никого нет. Это касается только меня – острое ощущение изоляции и отстраненности. Время от времени я могу ощущать подобную отстраненность даже в те моменты, когда нахожусь в присутствии группы людей. Если у меня нет уверенности в себе, то зачастую я воспринимаю себя как аутсайдера. Мне кажется, что остальные знают друг друга лучше и имеют более реальные и прочные отношения – я в некотором роде выступаю в роли нелегала, и меня не признают неотъемлемым участником происходящего, а лишь терпят мое присутствие. Подобные ситуации могут происходить в окружении друзей, в церкви или на работе: я могу иметь желание быть частью группы, но очень часто во мне возникает что-то такое, что удерживает меня от этого, как будто принадлежность к остальным может повлечь за собой какую-то неискренность. Я отчетливо осознаю, что если люди в группе имеют совершенно другое социальное положение и иные ценности, то я в определенном смысле изолируюсь, поскольку не могу признать себя частью этой группы. Иногда проблема связана с тем, как группа влияет на мой внутренний конфликт между долгом и желанием получать удовольствие. В таких ситуациях я чувствую себя (и, возможно, выгляжу в глазах других) излишне благонравной, склонной к осуждению или высокомерию. Однако я думаю, что более гуманным объяснением этого является тот факт, что я не могу установить с самой собой связь на более глубоком уровне. В серьезных набожных группах я, как правило, чувствую себя подростком-бунтарем, борющимся против жестких требований. В противовес этому я ощущаю и огромную потребность в проявлении ребячества с непосредственным и стихийно возникающим смехом.

Подобное чувство отстраненности может отвлечь вас от более широкого взгляда на вещи, а кроме того, я знаю, что получаю огромную пользу от создания дружеских отношений с людьми, имеющими совершенно другой жизненный опыт и совершенно иные взгляды. В последние несколько лет у меня появился такой друг, и эта дружба стала источником глубокого понимания и радости, а также значительных духовных поисков – попытки сформулировать свои взгляды. Умение устанавливать связи с людьми, которые во многом совершенно по-другому относятся к жизни, сопровождается эмоциональным всплеском и насыщенностью, но эти связи представляют собой вспышки глубоких отношений, подобно тому, как в обычном ожерелье ярче других сверкают драгоценные камни. Что интересно, эта новая дружба вызвала во мне чрезвычайно сильное чувство единения с другими людьми, которые выглядят или действуют совершенно не так, как я, – своеобразное празднование различий как метод духовного развития. Создается впечатление, что я избавилась от своего узкого мировоззрения и начала испытывать радость.

Я думаю, что взросление и отъезд из родительского дома детей заметно усилили мое стремление к самоанализу и выяснению, кто я есть на самом деле. Когда дети были рядом, я знала, что у меня есть предназначение. Времени на размышления было мало. Я реализовывала свое чувство долга за счет удовлетворения их потребностей и инстинктивно понимала, что частью родительских обязанностей является готовность помочь и поддержать, но и сами родители имеют право на то, чтобы развлекаться и отдыхать. Как ни смешно это звучит, но сейчас, когда дети покинули родительский дом, я временами чувствую, что должна оправдываться за то, что позволяю себе отдыхать и уделять время самой себе. Мне также необходимо поработать над своим чрезмерным чувством ответственности. Когда мои взрослые дети выглядят подавленными или неуверенными в чем-то, мне кажется, что я была недостаточно полезна им, если я не прокрутила в своей голове все возможные варианты решения их проблем – и, кто знает, возможно, тем самым я в очередной раз рискую совершить неуместное вторжение в их жизнь. Я надеюсь, что, будучи родителем, человек никогда не перестанет испытывать эти сильные чувства. Возможно, я была права, считая, что годы ответственности вовсе не остались позади!