Что я делала, пока вы рожали детей

Друзья нарядили мой стул, водрузили мне бутылку шампанского на вторую ногу и танцевали вокруг на столах, бросая блестки на мою убаюканную болеутоляющими голову. Затем последовал ежегодный стриптиз до золотых бикини от Томаса. Милые ребята относили меня в туалет, а прекрасные девчонки поддерживали меня и поили шампанским, пока 16-летняя краля из нашего отеля устраивала грязные танцы с одним из моих 35-летних друзей. Феррис танцевал со своей девушкой-парижанкой, с которой он время от времени пересекался, а мое желание полночных поцелуев по-прежнему оставалось неисполненным. В итоге я устала и примерно в час ночи пошла спать.

Следующая пара дней прошла в горячке и адской боли – рядом с океаном, в который я не могла забраться. В конце концов я позвонила доктору, и выяснилось, что прописанные мне «обезболивающие» были совсем легкими. Хоуп провела целый день, пытаясь разыскать мне что-нибудь получше, а я сумела подползти к краю бассейна и погрузить в его прохладную воду голову и руки.

Я читала «Ешь, молись, люби» и ненавидела автора за то, что она так сосредоточена на своих несчастьях, хотя у нее довольно приятная жизнь. С другой стороны, я глубоко сочувствовала ей, потому что и сама имела склонность сосредоточиваться на своих несчастьях, хотя у меня тоже довольно приятная жизнь.

В нашу последнюю ночь в Доминикане мы жгли костер на пляже, где были и наши финские друзья. Я уже довольно неплохо обращалась с костылями, и игрок в покер обратил на меня внимание. Ну, как тигр обратил бы внимание на хромающую козу. Как бы то ни было, коза тоже обратила внимание на тигра. О боже, быть хромающим травоядным ужасно изматывает. Может, даже быть сожранным лучше. Поскольку действие анестезии уже прошло, я могла сфокусироваться на главном – то есть на Леви, высоком, светловолосом и голубоглазом викинге. Он весь состоял из таких ярких пастельных цветов, как в детской, но это было очень сексуально. Казалось, что от него должно пахнуть северным океаном.

Мой будущий финский любовник сел рядом, и мы стали болтать о жизни. Он, видимо, неплохо зарабатывал на покере, раз мог просто жить в разных местах мира, нигде не работая. Несколько месяцев Леви жил на Карибах и размышлял, куда отправиться дальше. Я, как обычно, пела дифирамбы Аргентине, а потом он отнес меня на песок, поближе к костру, сделал мне напиток и притащил гигантское бревно, чтобы я могла на него опереться. Так мы и сидели часов десять.

Наша вечеринка у костра превратилась в настоящее шоу талантов под звездами. Вокруг присутствовало много одаренных людей, поэтому праздник получился просто сказочным. Люди пели, шутили, танцевали, а мы с Леви прижимались все ближе. Когда дошло до выступления Леви, он спел народную финскую песню о волшебнице в северных лесах. Его голос звучал очень красиво, и если в начале я еще колебалась, то, когда он начал петь, я приняла окончательное решение.

Наша вечеринка закончилась, когда 14– и 16-летние дочери хозяина нашего отеля пришли к костру. Поначалу они казались прекрасными. Но потом и им захотелось показать свой талант. Великолепно! Они вызвали парня, игравшего на гитаре, и стали танцевать танцы, которые обычно танцуют с шестом. Тогда все решили, что вечеринку стоит заканчивать.

Но мы с Леви остались у костра еще на несколько часов и смотрели на звезды. В конце концов он отнес меня в отель и там показал себя достойным наследником викингов. Больше всего Леви напоминал викинга под конец, когда его (размера Тора) орудие взорвалось с такой скоростью и силой, что его следы остались везде – на кровати, на занавесках, на стенах и, в конце концов, на розовокожем лице самого викинга. Если вы когда-нибудь видели передачи, где ведущие заходят в комнату с фонариком, который подсвечивает биологические жидкости на разных поверхностях, и задавались вопросом – как эти жидкости там оказались, я могу вам ответить: в тех комнатах побывал викинг.

Домой я полетела в инвалидном кресле, а мои друзья продолжали заботиться обо мне. Уилл, как джентльмен, отдал мне свой билет в первый класс. Мне не понадобилась пересадка кожи, но нога заживала еще два месяца. Трудно почувствовать себя еще более одинокой, чем когда ты живешь одна, ходишь на костылях и не можешь налить себе даже стакан воды. Первую неделю дома я провела с мамой.