Что я натворила?

— Надеюсь. А как насчет вас, преподобный Дюбуа, какую вы себе старость представляете?

— О, это определенно тема для нашей следующей встречи: такое надо обсуждать за холодным пивом.

— Так вы пьете?

— Милая моя, вы живете в отрыве от действительности! Я же проповедник, а не мученик! Все в меру, Кейт, все в меру.

— Вы потрясающий, Саймон. Как же этим детям повезло, что у них есть такой человек.

Комплимент Кейт преподобный проигнорировал.

— А, Матильда!

Отвернувшись от раковины, Кейт заметила в дверном проеме свою маленькую подругу.

— Привет, Матильда, как дела? Рада тебя видеть. Я спрятала твой подарок в особое место и смотрю на него каждый день. Ракушка очень красивая.

Девочка улыбнулась.

— А почему ты не играешь со всеми остальными в крикет? Выбыла из игры? Если хочешь, я расскажу тебе одну очень забавную историю про важный матч и двух непослушных цыплят по имени Наджет и Киев. Хочешь?

Матильда помедлила, засунув в рот большую часть ее маленького кулачка, прежде чем решила, что нет, не особенно она хочет выслушивать какие-то там истории. Кроме того, ее лучший друг, Ганс, обещал покатать ее на качелях. Матильда выбежала наружу.

— Она стесняется?

Кейт испугалась, что что-то не то сказала.

— Нет, совсем нет. Только Матильда не говорит — с тех пор как к нам ее привезли. То есть уже почти год. Она кажется счастливой, но из нее не вытянешь и слова. Доктор говорит, что с медицинской точки зрения у нее все хорошо, и поэтому я уверен, что она начнет говорить, когда почувствует, что нужно сказать что-то важное.

— А раньше она говорила?

— О да! И еще как! Но у нее был шок, и это ее способ справиться. Все дети очень просто устроены — так Матильда пытается привести все в порядок, понять смысл окружающего мира.

— Что с ней случилось? — прошептала Кейт, хотя не была уверена, стоит ли ей знать.

— Обычная история, но оттого еще более печальная. Как-то они с ее отцом отправились в бар, и местные бандиты закололи его — насмерть. Прямо на глазах Матильды. А мать ее сейчас не в лучшем состоянии, борется с собственными демонами, и поэтому Матильда здесь, где ее любят, и когда придет время, Бог найдет способ исцелить ее.

— О, Матильда…

Кейт ощутила щемящую печаль. Ее отца закололи — насмерть. С губ женщины сорвалось имя Матильды, но с таким же успехом она могла сказать «Лидия» или «Доминик».

— Скучаете по своим детям?

Казалось, Саймон читает ее мысли.

— Да, да, очень. Я боюсь за них. Боюсь, все это очень запутанно и сложно, — тихо произнесла Кейт.

— Правильно я понимаю — вы ведь не можете быть с ними не по причинам сугубо географическим? — спросил Саймон.

Кейт кивнула.

— Мои дети собирались приехать сюда со мной, это было бы прекрасно, но потом передумали, решили, что им нужно больше времени… Все так сложно. Я не хочу заставлять их со мной видеться, но в то же время мне так трудно сидеть и ждать, это кажется пыткой. А я уверена, что смогла бы им все объяснить, если бы они дали мне шанс.

— Знаете, Кейт, все проходит. Когда-нибудь они поймут, насколько вы их любите и насколько они любят вас, я уверен. Они найдут к вам путь. Это точно так же, как с моей приемной матерью — она удивительна; я знаю, не важно, сколько между нами миль или часовых поясов, мама всегда рядом. Это меня утешает. Вот и ваши дети тоже прибегут за утешением, когда настанет время, когда вы будете больше всего им нужны.

— А свою родную мать вы знали? — спросила Кейт.

— Нет. Она родила меня и почти сразу бросила. Я не знаю даже, обнимала ли она меня, держала ли на руках, кормила ли. Скорее всего, эта женщина была просто рада, что все закончилось. Не знаю, задумывалась ли она вообще о том, что сделала. Я молюсь за нее, и мне не важно, что мною она не интересуется; я ее не осуждаю, Кейт. Я благодарен ей за то, что она подарила мне жизнь. Мне очень повезло. А это ведь здорово, да?

Кейт могла лишь молча согласиться. Саймон бросил полотенце на сервант. Посуда и кастрюли были вычищены и убраны в шкафы — до ужина.

— Так как насчет съездить на небольшую экскурсию? — спросил он. — Кажется, тут вы уже со всем справились!

— С удовольствием, — просияла Кейт.

Джип Саймона с открытым верхом с ветерком несся по тропинкам, которые были слишком узкими, — встреться им на пути кто-нибудь, разъехаться было бы очень проблематично, подумала Кейт. Толстый купол листьев над ними был покрыт каплями от недавно прошедшего дождя. Испуганные белые крабы размером с обеденные тарелки спасались бегством в подлеске — подальше от ревущего двигателя автомобиля. У опушки этого небольшого леса машина внезапно остановилась.

— Приехали.

Саймон улыбнулся Кейт той прекрасной, добродушной улыбкой, выдававшей в нем мужчину честного и порядочного, лучащегося добротой.

Саймон уверенно зашагал через рощу. Кейт последовала за ним, спотыкаясь на каждом шагу, — ее ногам городской жительницы были более привычны серые плиты английских тротуаров. Она осторожно шла по запутанным корням и упавшим веткам, постоянно хлопая себя по рукам и ногам, чтобы отогнать москитов, закативших себе пир. Но все это того стоило.