Что известно реке

Я откинулась на спинку стула. Пока он не сказал, такая идея не приходила мне в голову. И пока эти слова не прозвучали, я не понимала, как сильно хочу этого. Это была бы идеальная уловка. Способ посмотреть все возможное на острове. Способ быть полезной команде Абдуллы.

Прежде, чем мой дядя успел произнести хоть слово, я повернулась к громоздкому мужчине, чтобы обратиться к нему лично.

— Очень умно, мистер Финкасл. Именно по этой причине дядя должен позволить мне войти в команду.

Мой дядя тихо сидел, пребывая в недоумении, будто не мог поверить, что я имела наглость вмешаться в его планы, а мистер Хейс тихо рассмеялся. Он съел все со своей тарелки и теперь помогал мне с моим десертом. Будто в центре стола не было из чего больше выбрать. На самом деле, манеры у него были отвратительные.

— Это означает, что тебе придется проводить ночи в палатке, отказавшись от комфорта дахабие, — предупредил дядя Рикардо. — А также исследовать пыльные и темные помещения в изнуряющую жару.

На лице Айседоры появилось мечтательное выражение. Ее волосы цвета меда были собраны в идеальную прическу на макушке, а платье — вершина европейской моды, туго обтягивало ее узкую талию, и шлейф ткани струился вниз по стулу. Она была похожа на героиню любовного романа, которая ждет спасения. Только вот я никак не могла выбросить из головы эпизод, где она стреляет из собственно пистолета.

— А не лучше ли для вас будет посидеть и порисовать в безопасном месте на Элефантине? — спросил мистер Финкасл. — Леди, подобная вам, не привыкла к неудобствам, что сопровождают тяжелые путешествия.

Мистер Хейс фыркнул.

— Уверяю вас, я справлюсь с этой задачей.

— Она уже приняла решение, — сказал дядя Рикардо. — Думаю, она еще удивит нас всех. При условии, что она пообещает держаться подальше от неприятностей.

— Это мне под силу, — другого выхода не было. Это был лучший способ добиться свободы на Филах. Это шанс узнать правду о дяде, заглянуть в его палатку.

Я была готова на все, лишь бы это сработало, даже найти гробницу Клеопатры.

Дядя ничего не ответил и остальные члены команды вернулись к завтраку. Он не сводил с меня своих ореховых глаз, так похожих на мамины. Больше он не произнес ни слова, но я все равно его поняла. Я услышала эти слова, будто он произнес их вслух.

Не заставляй меня пожалеть об этом.

Подождите, пока он узнает, на что я способна, имея лишь угольный карандаш.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

После завтрака мистер Финкасл с Айседорой вышли прогуляться по палубе, при этом свою винтовку он перекинул через плечо. Девушка стояла в его тени, обхватив отца за локоть; теплые отношения между ними были более, чем очевидны. От боли у меня перехватило дыхание, она теплилась где-то между ребрами. Мы с папой тоже совершали долгие прогулки по нашему поместью, бесцельно бродя. Его было легко полюбить, и он не требовал многого для счастья. Его книги, чашка крепкого кофе, семья под боком и Египет — вот и все. Жаль, что я не интересовалась его родителями, какими они были, и были ли они близки. Я никогда не встречалась с ними, а теперь я потеряла шанс узнать больше о его воспитании.

С каждым новым днем я обнаруживала все больше вещей, которые отняла у меня их смерть.

Я смахнула слезы, продолжая смотреть на парочку отца с дочерью. Они вглядывались в воду, без сомнения, в поисках очередного крокодила, в которого можно было бы пустить пулю. После того, как они скрылись из виду, я повернулась к дяде. Он взял книгу с одной из полок и погрузился в чтение.

В этот момент меня поразило, насколько мало времени мы провели вместе. У моего дяди было так много секретов, и я сомневалась, что смогу узнать их все.

Но я могла с чего-то начать.

Уит поймал мой взгляд и улыбнулся, выражение его лица было на удивление нежным. Он налил себе еще чашку кофе, поднял ее, словно в тосте, и одними губами пожелал мне удачи, прежде чем встал и покинул салон. Я проводила его недоуменным взглядом, его интуиция меня глубоко поразила. Почему он не может все время притворяться негодяем? Накаченный негодяй, думающий только о собственном благополучии.

Это было бы гораздо легче простить.

Я отбросила тревожное чувство, будто падаю в яму, из которой не смогу выбраться, и сосредоточилась на дяде, который прятался за книгой в твердом переплете.

— Дядя, — начала я. — Не мог бы ты оторваться от чтения на десять минут?

— Тебе что-то нужно, Инез? — рассеянно спросил он.

Я опустилась на ближайший от него стул.

— Мы практически не общались с тех пор, как я приехала, если не считать тех раз, когда ты настаивал на моем отъезде.

— Что было бы весьма кстати, если бы ты послушалась, — сказал он с легкой улыбкой, откладывая книгу. Откинувшись на спинку стула, он скрестил руки на своем плоском животе, и начал изучать меня, следуя глазами по изгибу моей щеки, линии подбородка. Сложилось впечатление, будто он искал во мне черты своей сестры.

Сестры, что считала его преступником.

— Я скучаю по родителям, — тихо произнесла я. — Мое присутствие здесь помогает сохранить память о них.