Что может быть лучше? (сборник)

В процессе неустанного разговора я ввернул, что меня восхищают женщины, которые больше меня, но, что, мол, такие женщины, увы, предпочитают мужчин, которые были бы соразмерны с ними или даже выше и больше, чем они. Вэнди положила вилку и нож, которыми она расчленяла кровавый кусок коровьего бедра, взяла мою руку в свои (в них моя кисть перестала быть видимой) и сказала мне проникновенно, голубея очами:

– Я не люблю больших мужчин, я люблю таких, как ты.

Свободной рукой я нежно провёл по её щеке и сказал… не помню что, но точно помню, что я окончательно уверился в неминуемости нашего скорого соития.

Откушав четыре разных десерта, запив тремя каппучино с двойным бренди, Вэнди лукаво поглядывала на меня. Я вёз её к себе домой по улице, по которой ездил каждый день. Стоял светлый июнь, и разговор зашёл о тёмных силах, которые могут влиять на нашу судьбу. Я, в отличие от Вэнди, в них совсем не верю, но, чтобы поддержать разговор, стал рассказывать ей о ресторане, мимо которого мы должны были проехать. Точнее говоря, ресторана уже не было, а было пустое одноэтажное здание, стоящее на улице вдали от каких-либо других ресторанов или магазинов. Даже жилые дома держались на расстоянии от этого здания. В нём на моей памяти сменили друг друга уже семь ресторанов, каждый из которых не выдерживал и полгода. Даже китайский ресторан, который, казалось бы, может вести доходное существование в любой дыре, не продержался в этом здании. В нём располагались и американский с гамбургерами и стейками, и индийский с curry, и мексиканский с nachos. Каждый раз, проезжая мимо, я с необъяснимым злорадством подмечал, что парковка даже в период ланча или обеда всегда пуста и на ней стоит лишь одна-две машины, принадлежащие, судя по всему, владельцу и повару. И всякий раз, когда над зданием появлялась вывеска нового ресторана, я загадывал, сколько месяцев он продержится. Как правило, я угадывал, и вывеска месяца через три снималась. Некоторое время здание пустовало, но его снова покупал какой-нибудь невежественный оптимист и вкладывал деньги на новый дизайн, новую вывеску, новое меню, но и его постигала та же участь. Место было явно заколдованное.

Однажды я из любопытства зашёл в ресторан, когда он был малайзийской ипостаси. Внутри он был неприветлив самой своей пустотой и невзрачной отделкой, а еда оказалась такой скучной, что я сразу понял, почему и этот ресторан скоро прогорит.

Всё это я рассказал Вэнди к моменту, когда мы подъезжали к зданию, которое я намеревался успешно миновать, но тут Вэнди попросила меня завернуть на парковку бывшего ресторана.

– Зачем это тебе? – спросил я её.

– Пожалуйста, мне стало так любопытно после твоего рассказа – я хочу посмотреть на это заколдованное место.

Я свернул к былому ресторану и запарковался с задней стороны здания – мне не хотелось, чтобы у полицейских, если они проедут мимо, закралось подозрение, почему машина стоит у заброшенного здания.

Вид здания вблизи был ещё более удручающ, чем издали. Краска на стенах облупилась, стёкла на окнах были пыльные и в подтёках. Вэнди приникла к окну, пытаясь рассмотреть внутренности, а я рассматривал её чарующую заднюю внешность.

– Там внутри совсем неплохо, – сказала Вэнди, – давай заберёмся туда.

И, увидев моё явное нежелание, Вэнди взмолилась:

– Мне очень хочется…

Понять это «хочется» можно было двояко. Я так и понял. И согласился.

Я подошёл к задней двери здания и осмотрел её – дверь была фанерная, навешенная на петли, смотрящие наружу. Я пошёл к машине, взял отвёртку с молотком и выбил оси из петель, дверь легко поддалась и вылезла из дверной рамы. Я проскользнул внутрь, открыл дверной замок и снова совместил петли, пронзив их осями. Вэнди с восхищением следила за моими достижениями, и, когда мы вошли в полутёмный коридорчик, она склонила голову и поцеловала меня в темечко. Я поднял голову, и мы слились пока ещё только в поцелуе.

В окна падал белоночной свет, и мы могли передвигаться, не зажигая светильников, чего я делать не хотел, чтобы не привлекать внимание проезжающих мимо. Мы прошли большую комнату, которая была кухней, у стены на полу лежала огромная кастрюля с отбитой эмалью. Остальное, по-видимому, уже вывезли. Мы вошли в зал бывшего ресторана, который тоже уже был практически пустым, разве что последний столик и стул стояли посередине.

– Ну как, стоило это взлома двери? – спросил я. Мой голос породил маленькое эхо.

– Конечно, – воскликнула Вэнди, и мы закрепили наше вторжение в чужую собственность вторжением моего языка в собственность её языка, то бишь в её рот. Наслаждаясь молниеносным ростом желания, я предложил поскорее сбежать отсюда по направлению к моей кровати. Но Вэнди возразила:

– Нет, я хочу здесь.