Что может быть лучше? (сборник)

Такого рода женские требования, связанные с ускорением начала соития, я безоговорочно принимаю, и, прикинув, где пристроиться, я взял Вэнди за уже вспотевшую от похоти руку и подвёл к столу. Она повиновалась, но в нерешительности посмотрела на меня, а я, молча, развернул её спиной, согнул пополам, так что она легла животом и грудью на стол, и задрал юбку, под которой предусмотрительно ничего, кроме единственно нужного голого тела, не было. Роскошный зад Вэнди сиял в полумраке. Я встал перед ним на колени не только для удобства, но также из благоговения, развёл тяжёлые восхитительные ягодицы и погрузил лицо в ароматное и влажное женское волшебство. Быстро придя в себя от нахлынувшего умопомрачающего восторга, я, вдыхая её божественные запахи, стал языком обследовать её плоть. Вэнди расслабилась и подала зад навстречу, она согнула колени, которые почти касались пола. Я пытался достать языком до её клитора, но из-за размеров попавшейся мне плоти сделать это было нелегко – мой язык должен был быть раза в два длиннее.

– Fuck me in the ass[38], – услышал я вещие слова откуда-то вдали от того места, где находились в тот момент мои уши. Это было повеление, которое я был счастлив исполнить.

Я поднялся с колен, спустил джинсы и вытащил ногу из одной штанины, но из второй решил не вытаскивать на всякий случай, чтобы можно было быстрее их натянуть, если бы вдруг потребовалось. Я развёл и потянул наверх восхитительные куски плоти, почему-то называемые ягодицами. От них, от таких идёт поговорка «жизнь – малина».

Я для подготовки смочил хуй во влагалище, из которого мне уже не хотелось вылезать. Когда хуй наконец погружается во влагалище, вынимать его полностью требует особых волевых усилий. Погружение после вытаскивания напоминает мне ощущение в открытом бассейне зимой – прячась от холода, погружаешься в горячую воду, а когда выпрыгиваешь по пояс в холод, обожжённый им, спешишь погрузиться снова в горячую воду.

Но Вэнди напомнила мне:

– In the ass, I am not on pills[39].

Я уже достиг первой цели – густого покрытия обильной смазкой, выскользнул, и мне показалось, что пизда пыталась удержать меня губами. Это тот случай, когда понимаешь, что, будь в этом «рту» зубы, он никогда бы не отпустил тебя, пока полностью не наелся твоим хуем.

Я, наставляя хуй, заметил, что плоть вокруг ануса Вэнди образует воронку, на дне которой и находилась сомкнутая дырочка, так что целиться хуем не пришлось – он направлялся воронкой прямо в центр. Правда, мне всё-таки пришлось использовать свою слюну, ибо влагалищная слюна быстро высохла – видно, влагалище ревновало к заду и потому производило смазку, которая действует только внутри него, а чуть хуй покидает пизду, как смазка мстительно высыхает.

А вот лицевой рот не такой ревнивый, поскольку он более всеяден, чем пизда, – чего только в него ни направляется помимо хуёв и еды.

В конце концов я медленно втиснул мой слюнявый хуй в желанную глубину, растягивая ягодицы в стороны, чтобы даже последний миллиметр моей мужественности утопить в этом колодце, плевать в который не только не запрещается, но даже полагается.

Вэнди просунула руку под свой живот, добралась пальцем до клитора, и мы отправились в самое захватывающее путешествие жизни.

– Скажи мне, когда ты станешь кончать, – сказал я полушёпотом.

И Вэнди, будто по команде, сразу отреагировала:

– I am coming. Now! I am coming![40]

Уговаривать меня было не нужно – я и так из последних сил сдерживался. По времени мы совпали идеально – нас обуяла поистине взаимная любовь.

Я отделился от Вэнди и аккуратно опустил юбку – как бы положил всё на своё место, туда, откуда взял. Вэнди распрямилась и повернулась ко мне с улыбкой на лице. Я обнял её и положил голову ей на грудь, до которой, как я вдруг осознал, ещё и не добрался. Я просунул руку в лифчик и познакомился с правым соском неохватной крепкой груди.

– Где здесь туалет? – послышалось сверху.

Я вытащил руку, поняв, что грядёт расставание, но недолгое.

– Должен быть где-то здесь, – сказал я, оглядывая стены в поисках двери. Мы вернулись в коридор – там была дверь, на которой чернело UNISEX и рядом мужской и женский силуэты.

– Вот одна из причин, почему эти рестораны закрывались – не могли даже сделать два отдельных туалета, – выдвинул я гипотезу заколдованности этого здания.

Вэнди не отреагировала на мои слова, а устремилась в дверь. Она подняла язычок выключателя в состояние эрекции, и свет на удивление зажёгся – электричество было ещё не отключено.

Туалет был просторный, с унитазом, писсуаром и раковиной.

Я заметил, что не было туалетной бумаги, но ничего не сказал. Вэнди закрыла за собой дверь на защёлку, и я ушёл в зал, к столу, на котором только что было мне подано самое лучшее блюдо, которое когда-либо сервировалось во всех ресторанах, находившихся в этом здании. Если бы они включили в меню свежераспахнутые бёдра женщины, то, уверен, рестораны бы эти не прогорели, – выдвинул я вторую гипотезу о причинах закрытия ресторанов.