Что может быть лучше? (сборник)

До того, как мне пришла эта идея по превращению говна в золото, я раз месяца в три покупал один лотерейный билет за доллар, проверяя тем самым, каковы Божьи намеренья по отношению ко мне – хочет ли он, чтобы я быстро разбогател. Из восьми цифр, которые надо отгадать для миллионного выигрыша, я не отгадывал ни одной или в лучшем случае одну, из чего я делал вполне правомерное заключение, что Богу угодно, чтобы я добывал деньги каким-то иным способом. Советы знакомых покупать больше билетов я воспринимал как невежество, ибо повышение вероятности выигрыша даже при покупке ста билетов – ничтожно. Но в том-то и дело, что, чем меньше вероятность события, тем более его свершение не случайно. Вот именно не случайно. Должно непременно произойти вмешательство Провидения, чтобы такое маловероятное событие, как выигрыш миллионов, в лотерею свершилось именно с тобой, а не с кем-то другим. Именно ничтожная вероятность как бы развязывает Провидению руки, и оно может, не подчиняясь никаким законам природы, а чисто по своему усмотрению обрушить выигрыш на того, на кого оно посчитает нужным.

В том, что случилось со мной и Бэнди, был явлен перст божий. Перст, погружённый в её дерьмо и превративший его в золото.

Наш рабочий день проходил так. В пять тридцать вечера мы выходили из дома. В шесть вечера мы обедали в ресторане. Бэнди заказывала двойные порции и с трудовым энтузиазмом их поглощала, холя в себе накопления двухдневного запора. Мы стали относиться к еде как финансовому вложению: мы вкладывали в обед сто долларов, и буквально через несколько часов получали сумму в сто раз большую. Вложение денег в дерьмо оказывалось более прибыльным, чем вложение в какую бы то ни было промышленность или недвижимость. Причём скорость получения этой огромной прибыли соизмерялась только с мгновенностью лотерейного выигрыша. К сожалению, сумма вложения и сумма дохода не могла постоянно увеличиваться, а оставалась почти неизменной. Мы не могли вложить в обед тысячу и получить сто тысяч. А потому мы не шиковали и не ходили в рестораны, где обильный и вкусный обед на двоих превышал бы пару сотен долларов.

Я придумал девиз, который мы сначала шутливо, а потом вполне серьёзно скандировали, меняя местоимения в зависимости от того, кто произносил его. Бэнди восклицала: «Мои отходы – мои доходы!» А я повторял, лаская Бэнди: «Твои отходы – мои доходы!» Иногда мы распевали дуэтом: «Наши отходы – наши доходы!»

Деньги, которые Бэнди зарабатывала, продавая своё дерьмо, были значительно легче добываемые, чем она могла бы заработать, продавая своё тело, и поэтому оказывалось, что самое ценное в женщине – это то, о чём мечтают феминистки и романтичные натуры – это не её половые органы, а то, что находится у женщины внутри.

В нашем деле женские бёдра не были средоточием половых органов, а собранием мест слива и сброса.

Когда мы с Бэнди приезжали в «Желание», мы парковались на специально отведённом для нас месте позади здания, и каждый раз мы вспоминали, что именно здесь началось наше благосостояние и, вполне возможно, любовь.

В баре и салоне уже поджидали Вэнди её первые клиенты, они не знали друг о друге, но каждый хотел быть первым, надеясь, что он получит большую порцию – никто не знал о чрезвычайных способностях Вэнди и о моей помощи ей в этом важном предприятии.

Джерри встречал нас радостным приветствием, и мы шли в кафельную комнату, чтобы проверить чистоту и работу водяного и вентиляционного оборудования. Температура пола должна была быть чуть выше температуры тела, но не слишком горячей, вентиляционная система не должна была чрезмерно шуметь, музыкальное сопровождение действа должно было быть включено, но самым важным была подсветка в стульчаке – клиенты требовали предельной яркости, чтобы видеть в мельчайших деталях процесс, за который они так щедро платили.

Вэнди использовала минимум косметики, поскольку клиенты устремлялись не к её лицу – больше всего она обращала внимание на прыщики, которые иногда появлялись на её ягодицах, и с ними она боролась беспощадно.

Затем мы проходили в смежную комнату, где я проводил время, поджидая, когда Вэнди, частично опорожнённая, являлась ко мне за новой порцией спермы и её дополнительного оргазма, который, помимо денег, вдохновлял её на следующий раунд.

Наше совокупление до первого клиента, первое в этот день, было самым нетерпеливым: Вэнди доставала из шкафчика, где она хранила набор вибраторов, свой любимый, самый мощный, который добирался своей дрожью и до меня сквозь всю её плоть, отделяющую мой хуй от вибратора. Мы кончали оба за минуту и потом лежали, лаская друг друга, в то время как моя сперма начинала действовать. Поцеловав меня на недолгое прощанье, Вэнди удалялась в кафельную комнату. В двери был сделан глазок, в который я мог наблюдать за тем, что там происходило.