Что может быть лучше? (сборник)

Дэвид расхаживал по своему ещё непривычному дому с освежающим трепетом, подобным тому, что на него находил при совокуплении с новой женщиной. Дом, в нутре которого мечтаешь поселиться, переходит из рук в руки, как женщина, при условии платы выторгованной суммы. В дом тоже можно влюбиться с первого взгляда и переплатить, только бы получить его себе в собственность. Ты покупаешь девственный, только что построенный дом и первый наводишь в нём свой порядок или приобретаешь подержанный, но подкрашенный и подремонтированный специально для нового владельца, и там и сям замечаешь в нём следы прежних хозяев. Нередко дом покупают подешевле, потому что он в плохом состоянии. И такие, ремонтируя, вершат пигмалионство.

Через неделю после переезда Дэвид, блуждая по городку, зашёл в картинную галерею. Владелицей её была моложавая женщина пятидесяти восьми лет по имени Джой, которая сразу приглянулась Дэвиду. Судя по работам, которые она выбирала для продажи, её вкус полностью совпадал с Дэвидовым, и этот факт особенно подстегнул его к покупке картины для своего нового дома. Это позволило Дэвиду познакомиться с Джой так непринуждённо, что она приняла его приглашение пообедать. Поедая дары океана, упакованные им в раковины, Дэвид и Джой часто встречались глазами, и обоим было ясно, что они друг другу по душе. Разговор очерчивал прошлое, возводя фундамент, на котором могли бы быть возведены разговоры о будущем. Дэвид поведал Джой о своей женитьбе, что ему представлялась ошибкой, которую необходимо совершить раз в жизни. Детей его брак не произвёл, и, быть может, потому он представлялся Дэвиду в таком тёмном свете. Жена его не могла зачать, а брать чужого ребёнка для выращивания Дэвид не хотел, так как это ему представлялось абсурдным, когда он сам был вполне производителен. Жена была категорически против того, чтобы Дэвид, как в библейские времена, произвёл ребёнка от какой-либо наложницы, и хотела поехать в Восточную Европу, чтобы выбрать себе сироту для воспитания. Дэвид не мог отлучаться из Штатов в силу своей секретной работы и не хотел тратить ни душевных сил, ни денег на чужую кровь. Всё это послужило веской причиной для развода, который прошёл мирно и быстро. Получалось, что в жизни Дэвид обошёлся без детей. Теперь он сожалел, что неотступно настаивал на абортах у стольких своих возлюбленных. Это сожаление он вслух не высказал, но последнее время оно часто удручало его.

Джой в свою очередь рассказала Дэвиду, что её замужество прекратилось против её воли и воли её любимого мужа, который погиб в авиакатастрофе десять лет назад. Её взрослые дочка и сын со своими семьями жили по разным городам и время от времени с внуками приезжали её навестить – Джой не могла себе позволить надолго покидать галерею, которая была весьма успешна и требовала постоянного ухода, как новорожденный: длинная очередь художников мечтала выставляться именно у Джой, поскольку картины из её галереи покупали многие музеи современного искусства и каждая выставка, которую устраивала Джой, оказывалась успешной.

Темы разговоров Дэвида и Джой украшались обоюдными шутками. Единственное, что раздражало Дэвида, – это то, как Джой рассказывала анекдоты. Рассказав анекдот и вызвав смех, она повторяла соль анекдота второй раз, желая тем самым продлить смех аудитории, но этим она добивалась противоположного – повторение только ослабляло эффект от первого раза. Это вполне можно было вытерпеть, тем более что намерения были благими и до мощения дороги в ад ещё не доходило.

После обеда Дэвид пригласил Джой к себе домой, чтобы она посмотрела на место, где он хочет повесить картину. Он предложил ей ликёр, и они уселись на диванчик, такой короткий в длину, что если на него садилась пара, то неминуемо должна была приниматься за поцелуи, ибо диван сближал их так, что им ничего не остается как целоваться или встать и разбежаться. Так что само согласие сесть на этот диван являлось равносильным согласию к поцелуям и объятиям. Потому-то и называется он love seat. Диван-сводник. Вот поцелуи и последовали.

Место, предназначенное для купленной картины, оказалось в спальне над кроватью. Джой одобрила место для этой картины, а затем и саму кровать, которая показалась ей волшебной, как ни одна другая из тех, где ей приходилось наслаждаться последние годы. А кроватей-то было всего две, причём свою кровать она хранила целомудренной и не пускала туда мужчин в память о муже.

Дэвид вежливо предложил, а Джой ласково отказалась остаться на ночь, и он с облегчением отвёз её домой – Дэвид не хотел, чтобы в новом доме сразу запахло совместной жизнью. Он хотел не жить вместе, а быть вместе, а ещё точнее – бывать.

Джой жила на другой стороне города в пятикомнатном кондоминиуме с видом на океан. Она пригласила его на чашку кофе. И тоже оценила, что Дэвид не попросил остаться на ночь, а вскоре ушёл.