Что мы пожираем

Из ниоткуда протянулись призрачные щупальца. Они словно раздвинули занавес, который мы не могли видеть, и принялись обгладывать кости Крика. Они втянули останки в то невидимое пространство, из которого появились, и исчезли. Воздух замерцал там, где они пропали из виду.

– Возможно, замок только затруднял принятие жертвоприношений? – я протянула Алистеру его очки и шагнула через границу.

Алистер потянулся ко мне, коснувшись пальцами задней части моего пальто. Я отмахнулась от него.

– Что она делает? – спросила я.

– То же самое, – сказал он, и часть меня затрепетала от того, что его голос дрогнул. – К тебе тянутся несколько теней, но они не так материальны, как другие.

– Ты не сможешь съесть меня прямо сейчас, даже если захочешь, – я постучала носком ботинка по грязи и отошла. – Посмотрим, сколько времени ей понадобится, чтобы сломать замок.

Я проигнорировала записки Джулиана и Уилла. По крайней мере, Мак был так же встревожен, как и я. Я не знала, что делать дальше. Уилла точно признают виновным. Я связана с Алистером условиями нашего контракта. Возможно, измену Уилла простят. Если мы закроем Дверь, Уилл хотя бы будет жить, и у нас будет время разобраться с этим бардаком.

– Я хочу присутствовать на следующем жертвоприношении, – сказала я, – и посмотреть, на что способна и на что неспособна Дверь.

Глава двадцать восьмая

В ночь перед жертвоприношением мне не спалось. По последним подсчетам Карлоу, до открытия Двери оставалось чуть меньше четырех месяцев, плюс-минус несколько дней. Это тревожило. Все мы думали, что если мы не пожертвуем ей десятую часть населения Цинлиры, она откроется раньше. Она уже росла, и Карлоу приходилось каждый день переделывать линию границы. Дверь сломала кости Крика за несколько дней. Мы не смогли добиться, чтобы она оставалась закрытой.

Я накрыла глаза рукой – у меня в комнате было недостаточно темно – и попыталась заснуть. В наши дни это было скорее рутиной, чем гарантией.

– Лорена? – Алистер трижды постучал в мою дверь. – Дверь меняется. Я пойду за Ханой. Как можно скорее спускайся вниз.

Было уже далеко за полночь. В небе висел желтоватый серп луны. Я поплотнее закуталась в шинель, все равно поежилась от холода и прошла через сад к лестнице, ведущей к Двери. За мой рукав зацепились проросшие сквозь стену виноградные лозы.

По лестнице эхом разнесся голос Карлоу. Я заколебалась, виноградные лозы обтянули мою руку чуть сильнее.

Это было похоже на стену, ведущую к Двери. Она была прохладной и твердой. Я провела по ней рукой – и почувствовала кончиками пальцев капли воды. Я пошаркала ногами, почувствовала, как кожа трется о камень – и ощущение показалось вполне реальным. Между Дверью и мной не было дверей, так что она никак не могла обмануть меня и заставить ее открыть. Мимо меня проплыл призрак Крика. За ним тянулся кровавый след. Он остановился в самом низу и посмотрел на меня.

– Могут ли злые намерения привести к хорошему исходу?

– Ты – мое чувство вины или Дверь? – Я отошла от лоз. – Или мне нужно задать этот вопрос Уиллу, когда я увижу его в следующий раз?

Алистер подставил меня. Уилл подставил меня. Джулиан подставил меня. Неужели нет человека, у которого не было желания процветать за мой счет?

– Открой Дверь, – сказал призрак Крика, – и узнаешь.

Я пронеслась сквозь него и оказалась в пещерах Двери.

– Умно. Ты уже не повторяешь то, что говорил Алистер. Ты учишься.

Раздался грохот, как будто надо мной топали огромные ступни. Почувствовав крайнюю степень раздражения, я закатила глаза.

– Ты высокомерна, – Дверь скрипнула, и я почувствовала, как в моем горле встает ком от распространяющегося по помещению запаха обожженной плоти. – Думаешь, воспоминания не будут преследовать тебя, если ты принесла их в жертву? Я тебе не грехотворец, привязанный к смертной душе. Я – везде, со всеми. Я вижу все твои секреты, мой противный питомец.

– Замолчи, – сказала я, останавливаясь у черты, которую мелом нарисовала Карлоу. – Я не буду тебя открывать.

– А может, это я хочу открыть тебя, – голос Двери стал мягче. Я услышала знакомую хрипотцу – и у меня защемило сердце. Я не могла вспомнить этот голос, но я его узнала.

Дверь снова скрипнула. Она словно насмехалась над моей болью.

– Отдай мне своего благотворца, и я закроюсь. Лорена, я так давно не пробовала на вкус Благих.

Услышав, как мое имя произнес этот голос, я почувствовала, как мое сердце пронзает болью и тоской.

– Никогда.

Мой благотворец свернулся рядом со мной – защитная тяжесть на моих плечах.

– Даже понимая, что так ты сможешь всех спасти? – спросил голос, и дверь в комнату больной растянулась, как улыбка с закрытым ртом.

Я вздрогнула. Но я знаю себя. Мои творцы – мои самые старые друзья. Мои единственные друзья.

Они знали, какой я могу быть эгоистичной.

– Ты все равно не выполнишь эту сделку, – сказала я. – Я не доверяю тому, что скрывается за моим худшим страхом. Покажи зубы или перестань лаять.