Что мы знаем друг о друге

— Ждал тебя все это время, — заметил учитель. — В шарадах он хорош, но вот прятаться не умеет. Тебе пора.

Глава 17

Когда Дэнни было двенадцать, он, пытаясь впечатлить девочку, жившую на одной с ним улице, влез на сикомор. Помимо того чтобы похвастаться своей ловкостью — как и большинство мальчишек его возраста, он считал это одним из главных признаков отличного парня, — он хотел спасти кошку, которая даже не принадлежала этой девочке (чего он на тот момент не знал) и которую не требовалось спасать (в мыслях промелькнуло нечто подобное, но он отчаянно искал повод продемонстрировать свою подростковую удаль: так почему бы не спасти кошку?). Словно подыгрывая ему, кошка спокойно ждала, пока он преодолеет самые сложные участки, а когда Дэнни оказался у нее под носом (и под когтями), рванула вниз по стволу и молнией взлетела на соседнее дерево. Дэнни провисел на ветке ровно столько, чтобы понять, как глупо выглядит; нога дрогнула, и он полетел вниз.

Он чудом не задел ни одного сука: невероятная удача, благодаря которой пострадало лишь его чувство собственного достоинства. Дэнни часто думал, как повезло ему выжить и уйти с места происшествия — прихрамывая, но сохранив в целости конечности и голову. Иногда ему снились кошмары о том дне, и посреди ночи он просыпался, вздрагивая: ему чудилось, будто он снова падает. И хотя обычно он просыпался до того, как разбиться, — как того требует классический сюжет снов о падении, — тем вечером, когда Дэнни забрался в кровать после тренировки с Кристаль, ему снова приснилось, как он летит вниз под полным ужаса взглядом девочки и полным злорадства взглядом кошки. Но на этот раз он не только ударился о землю, не успев проснуться, но еще и все ветки пересчитал. Он лежал под деревом в агонии, пока звук будильника не избавил его от страданий. Дэнни медленно открыл глаза и попытался его выключить, но даже малейшее движение причиняло такие муки, словно кто-то вломился в квартиру и всю ночь избивал его скалкой. Какое-то время он пытался понять, почему травмы из сна беспокоят наяву, а потом в его заторможенном мозге что-то щелкнуло: во сне просто проявилась его реальная боль после вчерашнего визита в клуб.

Дэнни заставил себя подняться, влез в тапочки и поковылял на кухню. Приготовил завтрак, игнорируя любопытные взгляды Уилла, и проводил его в школу. Затем медленно опустился на диван, будто в ванну с обжигающе горячей водой, и принялся размышлять над ситуацией.

Сегодня он не будет танцевать — это ясно. Как и следующие несколько дней, если только у него не откроется дар регенерации, как у Росомахи. И все же, с учетом скудности его заработка, Дэнни был уверен: простой никак не отразится на его финансовом положении. Конечно, он жалел о потерянном времени, которое мог бы потратить на тренировки, но был не в состоянии пошевелить даже пальцем, не боясь, что тот отвалится. Пришлось смириться и оттачивать все танцевальные движения только в голове.

Вспомнив разговор с Кристаль, он сполз с дивана к тумбочке под телевизором, где среди DVD-дисков и компьютерных игр отыскал «Грязные танцы». Когда-то у Лиз была видеокассета, но она смотрела этот фильм так часто, что пленка стерлась (особенно в тех местах, где Патрик Суэйзи красовался без футболки), поэтому как-то на Рождество муж подарил ей диск. Впрочем, и диск она пыталась засмотреть до дыр.

Дэнни сбился со счета, силясь вспомнить, сколько раз она предлагала ему посмотреть «Грязные танцы» вместе: сначала всерьез, а потом со смехом, когда поняла всю тщетность своих усилий. Со временем это стало их общей шуткой: Дэнни каждый раз выдумывал всё более сложные отмазки. Он собирался однажды уступить ей — тогда, когда она будет меньше всего этого ждать, либо согласиться, либо самому предложить посмотреть. Ему даже в голову не приходило, что этот день никогда не наступит, а шутка будет казаться не смешной, а невыносимо жестокой. И сейчас, с первыми аккордами песни в заставке, Дэнни взял фотографию Лиз и «посадил» рядом на диван.

— Лучше поздно, чем никогда, да? — сказал он жене сквозь слезы, когда начался вступительный монолог Бэби Хаусман. — И никаких спойлеров, договорились?