Что мы знаем друг о друге

Следующие полтора часа они провели вместе. Дэнни делал заметки, извиняясь всякий раз, когда ему приходилось отматывать какую-нибудь сцену назад, чтобы записать что-то о движениях ног Дженнифер Грей или гладко выбритом торсе Патрика Суэйзи. Он обрадовался, когда Джонни Касл вытащил Бэби из ее угла. А на финальных титрах он прижал Лиз к груди и заплакал так горько, что у соседей завыла собака. Он оплакивал все свои упрямые отказы потанцевать с ней — а он вечно говорил ей «нет», — и то, что отпускал ее танцевать одну. На самом деле Лиз это даже нравилось, но теперь, стоило ему представить ее посреди площадки, в толпе незнакомых людей, а себя — наблюдающим со стороны… сердце разрывалось. Он больше заботился о том, как не выставить себя дураком, чем о том, как заставить ее улыбнуться, — и об этом тоже плакал; а затем не мог не рассмеяться от мысли: человек, боявшийся танцевать из страха показаться смешным, теперь делает заметки, чтобы научиться хорошо двигаться в костюме панды. Дэнни не мог понять, как оказался в таком положении, но знал: Лиз бы им гордилась. Злилась бы — как он мог так долго откладывать со своими первыми па? — но гордилась бы.

Промокнув глаза рукавом, Дэнни стал искать всевозможные фильмы о танцах. Начал с перечисленных Кристаль, а потом составил список забытых ею. «Лихорадка субботнего вечера». «Поющие под дождем». «Мулен Руж». «Шаг вперед» (все части, даже последняя). «Мой парень — псих». «За мной последний танец». «Супер-Майк». «Ла-Ла Ленд». И все старые клипы Торвилл и Дина[13], которые только смог найти. Следующие два дня он занимался только этим: запускал фильмы, когда Уилл уходил в школу, и смотрел до его возвращения, после его отхода ко сну и до пробуждения, вставая с дивана лишь затем, чтобы сбегать в туалет, принести еды с кухни или размять затекшие, но уже оживающие мышцы.

Достаточно восстановившись, Дэнни начал отрабатывать движения, показанные Кристаль и подсмотренные в фильмах. Он скачал приложение с метрономом, включал его и изо всех сил старался попасть в ритм, когда чистил зубы, подстригал ногти или барабанил пальцами по обеденному столу. Идя от входной двери до кухни и обратно. Кивая и двигая плечами. Намывая окна впервые после смерти Лиз, а потом намывая их снова — до тех пор, пока открывающийся вид не показался ему симпатичнее. Отскребая пятно, оставленное на ковре грязными ботинками. Нарезая морковку на ломтики. Потом ломтики на кусочки. Потом — на кусочки помельче. В то время они ели много моркови, хотя ни он, ни Уилл не были от этого в восторге. Морковь ли помогла, или метроном, или Кристаль, или Джонни Касл, но, вернувшись через пять дней в парк, Дэнни понял: что-то изменилось. Его танцевальные способности всё еще оставляли желать лучшего, но он хотя бы отточил их до такой степени, чтобы собрать небольшую толпу. И если раньше те немногие, кто останавливался поглазеть, смотрели на него, как на дохлую мышь у себя в сэндвиче, то новым зрителям, кажется, нравились его выступления: может, публика и не рукоплескала, но охотно отдавала ему мелочь. В первый день после возвращения он заработал больше, чем за все предыдущие. И хотя до того, чтобы собрать всю сумму для Реджа, было еще далеко, Дэнни с радостью признал: его усилия оказались вознаграждены.

Казалось, день и так уже сложился лучше некуда, но тут Дэнни просиял, увидев несущегося через парк Эль-Магнифико в наряде, похожем на фиолетовый домашний халат.

— Где она?! — рявкнул фокусник. Без мантии он выглядел бледным и хрупким, как краб, которого вытащили из панциря.

— Ты что это, халат надел? — Дэнни, сняв маску, разглядывал его наряд.

— Да! И ты сам знаешь почему, пушистый гаденыш!

— Надеюсь, под ним что-нибудь есть.

— Кончай паясничать, хорек! Где она?!

— Какая еще «она»? — Дэнни изо всех сил пытался сохранять серьезность.

— Сам знаешь! — воскликнул Эль-Магнифико. — Где мантия?!

— Какая мантия?

— Сам знаешь какая!

— Прости, Ла-Фантастико, я понятия не имею, о чем ты.

— Это не мое имя, тебе это известно! И ты прекрасно понимаешь, о чем я! Вы с этим шутом гороховым ее сперли! — Он указал на Тима через парк.

— У тебя украли мантию?! Ужас. В наши дни никому нельзя доверять, да? — Дэнни снова натянул маску, пряча улыбку.

Эль-Магнифико затрясся. У него задергался глаз.

— Погоди. Ты просто злишься или пытаешься меня поджечь? — уточнил Дэнни.

— Ты за это заплатишь! — Провозгласив угрозу, Эль-Магнифико двинулся прочь. Халат вздымался у него на плечах, как свирепый подписчик, ищущий мальчишку-газетчика, который испортил его экземпляр «Телеграфа».

Дэнни сел на землю и, посмеиваясь, стал завязывать шнурки, готовясь к следующему выступлению.

— Привет, — сказал голос: чужой, но в то же время почему-то знакомый.

Дэнни уставился на свои ботинки. От волнения у него побежали мурашки, кровь громко застучала в ушах. Он глубоко вдохнул и поднял голову. Прямо перед ним стоял сын.

— Спасибо еще раз, что помог тогда.

Дэнни кивнул, не зная, что еще сделать. Повисло неловкое молчание.