Что осталось после нее

— Абсолютно верно, — несколько удивленно подтвердила Сьюзан. — Я понятия не имею, какая болезнь засела в моей ДНК. И я не решалась спрашивать у приемного отца. Он был очень заботливым, но довольно вспыльчивым. Когда я немного подросла и решила расспросить его о родной матери, он буквально вышел из себя и запретил мне впредь это делать. Мать спрашивать было бесполезно, потому что она во всем подчинялась ему. К тому же я не хотела ее обижать или расстраивать. Она была очень слабым и чувствительным человеком.

— Вам было бы интересно узнать, что случилось с вашей родной матерью? — спросила Пег. — Даже если это не совпадает с тем, что рассказывал вам отец?

Сьюзан побледнела. Она пристально смотрела на Пег. В этот момент к столику подошла официантка. Она поставила на стол белую кружку, миниатюрный серебристый чайник и блюдце с лимонными дольками, потом полезла в передник за блокнотом и ручкой. Иззи застонала про себя.

— Не могли бы вы оставить нас на несколько минут? — попросила Пег.

Официантка закатила глаза и отошла.

— Не понимаю, — произнесла Сьюзан. — Откуда вам что-то известно о моей матери?

Пег стала рассказывать о своей работе в музее. Она описала проект, посвященный Уилларду, объяснила, что работа Иззи состояла в том, чтобы описывать содержимое чемоданов и сундуков. Когда Пег упомянула, что они получили доступ к документам, Сьюзан широко раскрыла глаза и подалась вперед, словно боялась пропустить хоть одно слово.

— Иззи много знает о вашей матери, — сказала Пег. — Даже больше, чем я. Она очень хотела встретиться с вами, рассказать, что случилось с вашими родителями.

У Сьюзан вытянулось лицо, и она откинулась на спинку кресла.

— С моими родителями? — нахмурившись, переспросила она. — Отец не знал, от кого забеременела моя биологическая мать.

Иззи втянула воздух.

— Простите, — перебила она, — но это неправда. Доктор Роуч все прекрасно знал.

— Как это понимать — «все»? — удивилась Сьюзан. — Пожалуйста, расскажите, что вам известно, не мучайте меня.

— Прежде всего, — сказала Пег, — я хочу, чтобы вы знали: я не считаю, что ваш приемный отец хотел причинить вред вам или вашей биологической матери. В те времена душевные болезни лечили по-другому, да и отношение к ним с тех пор поменялось. Он просто делал то, что от него требовалось. Но почему он решил оставить в больнице вашего настоящего отца… это другое дело.

— Вы утверждаете, что моего отца тоже лечили в Уилларде? — спросила Сьюзан. У нее дрожал подбородок. Она сжала губы и заморгала, чтобы сдержать слезы. — Слава богу, что я прислушалась к интуиции и не стала заводить детей!

— Нет, — сказала Иззи, качая головой. — Все не так.

Она потянулась через стол и дотронулась до руки Сьюзан. Удивительно — она утешает почти незнакомую женщину! Второй рукой Иззи достала из сумки фотографию.

— Разрешите, я вам что-то покажу.

Она положила на стол черно-белый снимок.

— Это Клара Элизабет Картрайт и Бруно Моретти, — срывающимся голосом пояснила она. — Ваши родители. И, можете мне поверить, они не были сумасшедшими.

Сьюзан наклонилась вперед и дрожащими пальцами взяла фотографию.

— Какие они красивые, — благоговейно произнесла она, прижимая руку к губам.

— Вы на них очень похожи, — откликнулась Пег.

— Бруно пытался вызволить Клару из Уилларда, — продолжила Пег, — но его тоже забрали в больницу.

— Зачем? — поразилась Сьюзан.

Пег взглянула на Иззи. Они договорились не торопиться и не рассказывать Сьюзан свою версию, согласно которой доктор Роуч объявил Бруно сумасшедшим, чтобы тот не узнал, что он взял его ребенка себе. Не стоит обрушивать на Сьюзан такую шокирующую новость. Кроме того, они не были стопроцентно уверены, что это так.

— Мы точно не знаем, — ответила Пег.

— Его выпустили оттуда?

— Мы точно не знаем, что случилось, потому что понятия не имели, что он тоже был пациентом Уилларда, — пояснила Иззи. — Иначе мы бы поискали его документы, когда получили доступ в архивы.

— Возможно, нам еще представится такой шанс, — предположила Пег, — но, если честно, я в этом сомневаюсь.

— Картрайт… — произнесла Сьюзан, похлопывая себе по подбородку. — Мне знакомо это имя. Генри Картрайт и его жена погибли во время пожара в тоннеле Холланда. Мне тогда было двадцать лет. Все журналисты трубили об этом, потому что он был знаменитым банкиром.

— Это ваши бабушка и дедушка, — сказала Иззи.

Сьюзан вскинула брови.

— Откуда вы знаете?

Иззи набрала в грудь воздуха, достала из сумки блокнот и положила его стол.

— Здесь все написано, — объяснила она. — Это дневник вашей матери.

Сьюзан ахнула и осторожно дотронулась до зеленой кожаной обложки. Она открыла дневник и пробежала взглядом по первым строчкам.

— Оставьте его себе, — предложила Пег.

Сьюзан долго молчала, потом взяла дневник и прижала его к груди.

— Спасибо вам большое, — поблагодарила она, улыбаясь сквозь слезы. — Даже не знаю, как вас благодарить!

Она снова взяла фотографию. У нее дрожали губы.

Иззи кашлянула.

— Это еще не все, — сердце, казалось, вот-вот взорвется. — Ваша мать не умерла при родах. В прошлом году Уиллард закрыли, и ее перевели в дом престарелых в Итаке.