Что осталось за кадром

– Другой женщины нет. И никогда не будет.

В его глазах отразилось страдание. Была ли это боль Рандалла или какая-то часть принадлежала Скотту Кензи? Трудно сказать.

– Тогда почему? Я не понимаю.

– Слава Богу, что не понимаешь. – По его скулам заходили желваки. – Мир полон зла, моя честь погублена. Я не могу жениться.

Сердце Рейни неистово колотилось. Она понимала, что сейчас они с Кензи играют сцену, на которую у нее не хватило отваги в реальной жизни.

– Но ведь мы дали обет друг другу! – взмолилась Сара. – Даже если ты не станешь моим мужем, в душе я все равно буду твоей женой. Я люблю тебя безмерно. И это навсегда.

– Как ты можешь любить, если не знаешь меня? Я совсем не тот, за кого ты меня принимаешь, Сара. И никогда им не был. – Он коснулся ее волос столь красноречивым жестом, что оставалось лишь пожалеть об отсутствии оператора с камерой. – Ты не можешь выйти замуж за незнакомца.

Но когда-то Рейн поступила именно так и прекрасно отдавала себе в этом отчет.

– Мужчины и женщины никогда до конца не знают друг друга. Ты думаешь о доблести и чести, а я мечтаю создать для тебя уютный дом и родить тебе детей. – Ее голос сорвался. Рейн так хотелось иметь ребенка от Кензи. – Два года ожидания и молитв, – продолжала она читать текст Сары, – половину этого времени я думала, что тебя нет в живых. Я ни разу не взглянула на другого мужчину. И ты вообразил, что я способна разлюбить тебя только потому, что ты сейчас сказал?

– Ты должна оставить меня, – настаивал он, едва сдерживая ярость. – Ради нас обоих.

– Судя по твоим словам, ты более благороден, чем о себе думаешь. – Рейн, забыв о роли, подошла ближе, борясь с желанием коснуться его. – Я оставлю тебя, если ты этого желаешь, но только поклянись, что не любишь меня.

– Любовь здесь ни при чем!

– Как ты можешь так говорить? – вспылила она. Она остановилась так близко, что они почти касались друг друга. – Скажи, что я тебе безразлична, и ты свободен.

– Свободен? – Рот его скривился. – Пока я был в Африке, ты все время была со мной. В самые мрачные часы только мысль о тебе не давала мне сойти с ума. Ты была моим спасением. Как я могу взвалить на твои плечи столь тяжкий груз?

– Пока ты со мной, мне ничего не страшно. – Рейн поцеловала его руку, из ее глаз струились слезы. Она оставила попытку притворяться, что играет роль. – Почему, Кензи? Я понимаю это не больше Сары.

Он вздрогнул, прячась от ее вопроса за словами роли.

– Не плачь, Сара. Невыносимо думать, что я обидел тебя.

Сценарий требовал, чтобы он поцелуями осушил ее слезы. Они напряженно смотрели друг на друга, захваченные силой чувств своих героев и горькой реальностью. Рейн думала, что Кензи не решится, но он наклонился поцеловать ее. Хрупкая грань между персонажами фильма и действительностью исчезла, и Рейн откинула голову. Их губы встретились, и он ощутил солоноватый привкус ее слез. Это не был поцелуй солдата викторианской эпохи и его невинной невесты, скорее, порыв мужа, желавшего свою жену.

Сценарий выпал у нее из рук, и она вцепилась в Кензи так, как утопающий хватается за соломинку. Месяцами она мечтала о его прикосновениях. Да, это безумие, но долой здравый смысл, да здравствуют чувства!

– Ах, Кензи, как я по тебе тосковала…

– Не больше, чем я по тебе. – Он обнял Рейн, они целовались, не в силах оторваться друг от друга. Она прижималась к нему все сильнее, стремясь слиться с ним, пока Кензи не отступил, едва слышно пробормотав проклятие. – Больше никогда не соглашусь репетировать один на один.

Потрясенная его отступлением, она мрачно заметила:

– Ты хочешь сказать, что это не было запланировано?

– Безусловно. Я и так причинил тебе много горя. И меньше всего хочу обидеть тебя снова.

– Как и Джон Рандалл, ты слишком благороден.

Рейн положила ладони ему на плечи, потом провела по рукам, почувствовав, как от ее ласки напряглись его мускулы. И все-таки чего она хотела больше: здравомыслия или страсти?

Вместо ответа она принялась расстегивать пуговицы на его рубашке.

– На меня свалилось столько неприятностей, – вздохнула она. – Если мы проведем вместе ночь, может быть, я вновь смогу обрести себя?

– Возможно, но утром придет разочарование.

Она не отпускала полы его рубашки.

– Я где-то читала, что очень часто разводящиеся супруги спят друг с другом, так что это вполне нормальное поведение.

– Нормальное, но неразумное.

– Ах, Кен, к черту разум.

Она поцеловала ямку между его ключицами и улыбнулась, ощутив ответную дрожь.

– Ты уверена?

Его руки скользнули по ее спине, легли на бедра…

Она заколебалась. Еще не поздно передумать. Но она так хотела его, желала до физической боли, другого такого момента у них не будет.

– Уверена, это ничего не изменит, но… Я хочу побыть с тобой в последний раз.

Наверное, этот акт физической близости необходим, чтобы сказать последнее «прости».

– Тогда пусть это будет незабываемая ночь. – Он подхватил ее на руки и понес в спальню. Целуя ее шею, пробормотал: – Нет ни прошлого, ни будущего. Только настоящее.

– Которое не повторится.