Что оставит ветер

Он огляделся. Привычный дворик, огороженный старомодным бетонным забором, наполовину разбитым — ну да, тут его никто не обновлял. Длинная серая кирпичная многоэтажка напротив — конечно, всё как у нас, развал здесь начался в 90-е, а этот дом построен раньше. Машин на улицах нет, если не считать два сгоревших кузова от «классики», стоящих нос к носу на обгоревших же дисках у противоположной стороны улицы.

Как по заказу, слева направо, переваливаясь на колдобинах, проехала обшарпанная красная «нива» с каким-то мужиком за рулём — он бросил на Олега и Соню взгляд, но никак не отреагировал.

— Олег, нельзя здесь торчать, как два тополя на Плющихе, — вдруг сказала девушка, высвобождаясь из объятий Олега. — Пойдём хоть куда-нибудь.

— В таком виде, Сонь? — с сомнением покачал головой парень, осматривая девушку с ног до головы.

— А что не так? — огрызнулась девушка, застёгивая олегову куртку. — Рукава помоги подвернуть… Вода ещё естЬ? Полей, умоюсь…

О, вот и привычная Соня, с улыбкой подумал Олег, отвинчивая крышку бутылки.

— Чего ты аж расплылся весь?

— Увидел привычную Плюшку, — не удержался Олег. — Пойдём!

Вдвоём они пошли вдоль улицы по разбитому тротуару. Куда? Олег сейчас не смог бы точно сказать, но тянуло его однозначно к дому — пусть и чужому в этом чужом, полуразрушенном мире.

— Давай пройдём через торговый центр в мой двор, — шепнул он.

— Давай, — пожала плечами Соня. — А что мы там делать будем?

— Я как-то ночью попал в свою же квартиру в этом мире, она пустовала. Может, ключ подойдёт — будет крыша над головой на пару дней.

Высказанная на лету мысль понравилась и самому Олегу. Пожалуй, это может сработать.

— А, ну хорошо. Видишь, какой ты молодец, — легкомысленно отозвалась Соня. Голос прозвучал с излишним напряжением, и Олег, коснувшись рукой плеча девушки, понял, что Соню трясёт. Ну да, этот мир не каждый вынесет. Вот занесло-то, а…

Они вышли к Авиаторов, рассекающей эту часть города слева направо, от реки к окраине. Было прохладно — скорее всего, из-за недавнего дождя, да ещё и в одной футболке. Разрушенная больница, полуукрытая деревьями, осталась справа за спиной.

По разбитым тротуарам спешили немногочисленные прохожие, почти все несли в руках сумки или какое-то барахло. Переваливаясь по разбитому асфальту, ползли автомобили — в основном советского времени, ржавые и дребезжащие. Кусты вдоль улицы разрослись так, что за ними можно устраивать засады…

— Олег, пойдём быстрее, — попросила Соня. — Что-то мне не по себе в… в этом городе.

Парень был совершенно согласен. Мрачные лица, грязь и ржавчина, мусор, кружащийся по проезжей части под лёгким ветерком создавали тягостное впечатление. Правда, был в окружающем один плюс — на Олега и Соню никто не обращал внимания.

Они свернули было направо, к торговому центру, но путь преградил вырытый котлован — причём вырытый давным-давно, судя по осыпающимся стенкам. Пришлось идти вдоль Авиаторов — крюк небольшой, но гораздо хуже то, что чувствуешь себя как на ладони.

За котлованом, прямо в грязи, возились дети — трое, лет по семь-восемь. У Олега сжалось сердце, он почувствовал, как Соня стиснула его ладонь, и понял, что же здесь не так.

На улицах совсем не видно молодёжи.

Все люди, что встречались — старше сорока. Эти дети — совсем маленькие, детства у них нет, их скорее всего воспитывает улица. А молодёжи не видно — скорее всего, они просто уезжают из города за лучшей жизнью, как раньше уезжали из деревень.

Город умирает. Что ждёт детей? Такое же вот жалкое существование. Город, на который махнули рукой, в стране, которую довели до апокалипсиса без всяких войн, болезней или пресловутых зомби… А ведь такое же могло быть и у нас.

— Олег, мне страаашно, — еле слышно проговорила Софья. Она могла бы и не говорить этого — Олег и так чувствовал, что её трясёт. Вот поворот на Молодёжи, дорога наискось разрыта и неумело засыпана — возможно, пытались ремонтировать теплотрассу. Торгового центра на перекрёстке нет и в помине — только голый бетонный скелет. Не достроили, конечно же…

— Лось, ты смотри, какая красота! Эй, вы, чмошники, стоять, я сказал!

Олег не сразу понял, что обращаются к ним.

Потасканная машина — иномарка-паркетнк, но незнакомой марки — ползла вдоль обочины, держась рядом, в открытых окнах торчали довольные физиономии, не сильно обременённые интеллектом. И ржали, аки кони.

— Серёг, ты глянь, она в пижаме! С дурдома, не иначе!

— Ага, смотри, этот в майке, какой жаркий!

— Чо, встали быстро, я кому говорю!

— Соня, идём, не останавливаемся, — процедил сквозь зубы Олег и почувствовал, как девушка в ответ крепче сжала его руку.

— Бля, ну вы борзые, — рявкнул кто-то в машине. — Лось, рули!

Иномарка, рыкнув мотором, рванула вперёд и, перевалив через поребрик, встала поперёк тротуара метрах в пяти перед Олегом и Соней. Двери открылись, наружу выбрались трое — спортивные, накачанные, коротко стриженые, двое в джинсовых костюмах, один из них в бандане с черепами, третий в камуфлированных штанах и кожаной куртке фасона «привет, девяностые».

Вот она, здешняя молодёжь.

Кто не уехал зарабатывать.