Что скрывает Эдем

– Вы шутите? – заметно оживилась моя собеседница. И куда только делась грустная девчонка, которая не так давно ревела на пустой крыше, обхватив колени руками.

Я улыбнулась.

– Серьезно.

– И он не придумал ничего лучшего, как притащить вас на светский раут, а затем подрядить в мои сопровождающие? – недоверчиво спросила Элиза.

Я закусила губу, чтобы не рассмеяться и пожала плечами.

– Именно.

– Дядя Шон, это просто ужасно! – с притворным осуждением в голосе обратилась она к моему кавалеру. – Ты должен срочно реабилитироваться, если не хочешь в конце вечера остаться без поцелуя, – игриво добавила, закусив губу. – Вы ведь еще не целовались, верно?

– Нет, – отозвалась я.

– Пока нет, – внес резонное уточнение Шон. – И я планирую заняться, как ты, Лиза, выразилась, реабилитацией своего свидания как раз после того, как избавлюсь от одной нахальной малявки, которую по доброте душевной взял на буксир.

Девчонка снова хихикнула.

– Ты иногда говоришь ужасные вещи, но я на тебя не в обиде. – Она беззаботно махнула рукой и с лукавым блеском в глазах переключилась на меня. – Карина, а что вы думаете о дяде Шоне?

Я оценивающе покосилась на своего кавалера. Он старался держаться невозмутимо, но мышцы щек были напряжены, а уголок губ то и дело подрагивал. Видимо, нелепая ситуация забавляла его не меньше, чем меня. Я усмехнулась, отстегнула ремень безопасности и, подобрав подол платья, осторожно повернулась на сиденье, чтобы лучше видеть свою собеседницу. Неожиданно отметила, что заинтересованный взгляд голубых глаз переместился аккурат в район моей пятой точки.

– Следите за дорогой, господин Феррен! – одернула его с притворным возмущением.

Шон криво усмехнулся, но отвернулся. А я, опершись локтем на кожаную спинку сиденья и прикрыв ладонью рот, якобы по секрету сообщила Элизе:

– На самом деле мне сложно судить о характере господина Феррена, мы с ним слишком мало знакомы.

Серые глаза стали размером с Марианскую впадину и девчонка, приняв правила игры, решила поучаствовать в моем маленьком театральном представлении, разыгранном ради одного-единственного зрителя.

– И все же? – вкрадчиво спросила она, а Шон прислушался.

– Ну, господин Феррен производит впечатление человека самовлюбленного, высокомерного и пресыщенного жизнью, – заговорщически начала я, наслаждаясь эффектом, который производили мои слова на объект нашего обсуждения. – Его манеры могут отталкивать, а отдельные высказывания лишать дара речи. Но что-то мне подсказывает, что он гораздо сложнее, чем хочет казаться, – с многозначительными, провокационными интонациями в голосе протянула я и, улыбнувшись, покосилась на кавалера.

Он вскинул черную бровь, будто бы говоря: «Ты так действительно считаешь, Карина?»

Элиза, наблюдавшая за нами с восторгом, снова хихикнула.

– На самом деле, Кара, вы во многом правы. В дяде Шоне есть и такое. Но это всего лишь маска. А в душе он безнадежный романтик. Поверьте, я это точно знаю.

Вот теперь и мне стало интересно.

– Неужели? Тогда зачем притворяться? – спросила игриво, повернув голову в сторону водителя.

– О, думаю, он ведет себя так ужасно, потому что… боится влюбиться.

– Девочки, я вам не мешаю? – неожиданно вступил в разговор Шон, в бархатистом голосе сквозило веселье.

– Нет-нет, что ты, – беззаботно отмахнулась Элиза.

– Не отвлекайтесь, господин Феррен, – промурлыкала я. – Если у вас сегодня снова дрогнет рука и карлет перевернется, то никаких поцелуев вам не видать. По крайней мере, от меня, – не смогла устоять перед шутливой угрозой, а моя сообщница, учуяв намек на сочную сплетню, спросила:

– Что вы имеете в виду, Кара?

– Только то, что господин Феррен добился моего согласия на это свидание угрозой выбросить из своего прототипа прямо во время его презентации. Там было о-очень высоко…

Элиза громко расхохоталась.

– О, это на него похоже! Дядя Шон, ты совсем не умеешь обращаться с девушками, – покачав головой, попеняла она первому бабнику Пантеона. – Но ничего, так и быть, я тебя немного порекламирую, пока мы летим.

– Премного обязан.

– Не благодари, – усмехнулась она и воодушевленно переключилась на меня. – Итак, Карина, предлагаю вашему вниманию лучший экспонат нашего аукциона – господина Шона Феррена. Приглядитесь к нему. Уверена, он не сумеет оставить вас равнодушной.

– Неужели? – иронически осведомилась я, хотя и не стала лишать себя удовольствия беззастенчиво окинуть взглядом кавалера.

– О, еще бы! Во-первых, господин Феррен очень красив. Причем особой, мужественной красотой. Вы только посмотрите на этот аристократический профиль. А в его голубых глазах, наверное, можно утонуть, – протянула Элиза с интонациями заправской свахи, и я чуть не расхохоталась.

– Что-то еще? – поинтересовалась нарочито небрежно, стараясь не выйти раньше времени из образа привередливого покупателя.