Что скрывают красные маки

Сукин сын помахал Бахметьеву рукой со дна оврага: спускайся, мол, задрота кусок. Спускаться Бахметьеву не хотелось. Он уже был там час назад вместе с Бешулей и ребятами из криминалистической лаборатории. Он видел девушку — не приблизительную. Темноволосую, с короткой стрижкой и правильными, очень тонкими чертами лица. Девушка показалась Бахметьеву смутно знакомой, но он точно никогда не видел ее. Не разговаривал с ней. Иначе не забыл бы никогда и думал бы о ее стрижке, о ее лице, стоя в пробках под радио «Нева-FM». Или стоя в очереди в кассу в гипермаркете. Ну а девушка, судя по всему, ни в каких очередях отродясь не стояла. В пафосном магазине «Babylon» и не менее пафосных бутиках очередей нет по определению. А в других местах ее всюду пропускали впереди себя — такие же отзывчивые парни, как Бахметьев, число им — легион. Единственный, кто встал бы на пути девушки, — Ковешников. Следак проехался бы по ней сексистским катком и погнал бы ее в конец очереди, — к ланцетникам и австралопитекам.

Несомненно, так бы все и случилось, будь девушка жива. Но девушка мертва, и женоненавистник Ковешников просто вынужден быть на ее стороне. Вынужден защищать ее — как отец, как старший брат. Потому что защитить саму себя она больше не в состоянии. А Бахметьев…

У Бахметьева что-то ноет и ноет в груди.

Надо полагать — сердце, больше нечему. Так происходит всегда. Так происходило и на прошлых вызовах, когда выехавший на место происшествия Бахметьев оказывался лицом к лицу с убитыми девушками. За последние несколько месяцев произошло два тяжких преступления, умышленных убийств с особой жестокостью, темноволосая красотка — третья по счету. И почерк похож. Тела слегка (скорее — даже формально) присыпаны землей, следов сексуального насилия нет. Горло жертв перерезано. Судмедэксперт Бешуля утверждает, что опасной бритвой. Орудие по нынешним временам экзотическое, но и чем-то особенно эксклюзивным его не назовешь. Есть еще детали, позволяющие связать воедино все три преступления. Кое-что было найдено в телах самих жертв, но есть и то, что демонстративно лежит на поверхности.

Красное и зеленое.

Бахметьев думал о красном и зеленом, пока беседовал с гражданкой Четвертных — владелицей ротвейлера Люси, которая и обнаружила тело. Страдающая ожирением меланхоличная Люся так грустно смотрела на Бахметьева, как будто хотела сказать: «Не повезло тебе со свидетелем, товарищ Бахметьев, уж извини». Бахметьеву и впрямь не повезло: тоже страдающая ожирением, но при этом гиперактивная гражданка Четвертных вывалила на него столько информации, что голова у опера пошла кругом. Всхлипывая и сморкаясь в бумажные салфетки, Четвертных поведала о:

— черном большом фургоне, со скрежетом и свистом отъезжавшем от парка в то время, как они с Люсей входили через центральный вход;

— черном большом человеке, который едва не снес их с Люсей на аллее, метров за пятьдесят до места обнаружения тела.

Также были упомянуты компания гастарбайтеров, велосипедист в костюме цветов эстонского национального флага, несколько мужчин с рюкзаками и портфелями, фотограф с ручной совой, какие-то курсанты, какие-то цыганки и их чумазые наглецы дети, бросившие в Люсю огрызок яблока… На втором десятке персонажей Бахметьев сломался. Он никак не мог взять в толк, откуда такой наплыв посетителей в отнюдь не самом посещаемом парке города, да еще с раннего утра. Говорит ли Четвертных правду или безбожно привирает? И как относиться к ее сообщению о фургоне? Что касается предыдущих преступлений, то они были разведены во времени и пространстве: убивали в одном месте, а тела находили совсем в другом.

— Вы не могли бы описать этот фургон подробнее? Э-э… — тут Бахметьев скосил глаз на протокол, — Марья Михайловна.

— Черный. Большой.

— Может быть, имелись характерные особенности?

— Надписи?

— Если вы что-то такое заметили.

— Во-первых, он был литой. — Четвертных поджала губы. — Черный, большой и литой. Без окон. На таких еще инкассаторы ездят.

— Понятно.

— И надпись. До сих пор перед глазами стоит. А вот какая конкретно — не вспомню. Такие бежевые буквы на сером фоне. А может, наоборот.

— Уже кое-что, — похвалил Бахметьев свидетельницу, прекрасно понимая, что с такими исходниками можно задерживать каждый второй фургон — не ошибешься.

— Хотелось бы оказать посильную помощь следствию.

— Вы уже оказываете.

— Если я еще что-нибудь вспомню… Что-то важное…

— Даже если вы вспомните неважное, все равно звоните. Я дам вам свою визитку. Вполне вероятно, что малосущественная на первый взгляд деталь поможет нам вычислить убийцу.

— А кто это? — Кончик носа гражданки Четвертных даже побелел от любопытства.

— Убийца?

— Жертва!

— Пока не знаю. Личность потерпевшей еще не установлена.

— Где-то я ее видела. Только не помню где.

Ну вот. Еще одному человеку девушка из оврага показалась знакомой. Но не настолько, чтобы помнить, при каких обстоятельствах это знакомство произошло.

— Если вспомните — обязательно дайте знать.

— Даже не сомневайтесь, молодой человек.