Что случилось этим летом

…Что она тоже сильно изменилась с тех пор, как приехала в Вестпорт. С момента встречи с Бренданом. То, что она раньше считала жизнью на полную катушку, на самом деле было жизнью для других людей. Напоказ. Она не собиралась лгать себе и притворяться, что один месяц полностью излечил ее от глубоко укоренившейся жажды внимания. Жажды похвалы. Того, что она когда-то считала любовью. Но сейчас? Она жила собственной жизнью. Не просто позировала и притворялась. Мир оказался намного больше, чем тот, в котором она жила раньше, и теперь она это видела. Действительно видела.

В раздевалке, когда она примеряла джинсы, ей даже в голову не пришло сделать селфи перед зеркалом. Она просто хотела в тот момент находиться там, с этим мужчиной. Поскольку то, что он заставлял ее чувствовать, было в три миллиона раз лучше, чем то, что ее могли заставить почувствовать три миллиона незнакомцев.

Господи боже. Она что, собирается сказать Брендану, что любит его? Да.

Да, так и есть.

Раньше она считала, что вломиться в бассейн на крыше и угодить в полицию – безумие, но это казалось в миллион раз более рискованным. Это было все равно что спуститься по веревке по стене того лос-анджелесского отеля с динамитными шашками, торчащими из ушей. Потому что она была новичком в этом деле, и путь к тому, чтобы точно выяснить, как она впишется в новую ситуацию, был долгим.

Что, если в конечном счете она вообще не впишется?

То, что она чувствовала, когда ее бросил Адриан, было просто смехотворно по сравнению с тем, если она разочарует Брендана. Он точно знал, кто он (капитан шхуны), чего он хочет (рыболовецкий флот) и как этого добиться (очевидно, заработать миллионы долларов и просто построить шхуны?). А она потратила неделю, пытаясь найти люстру в подходящем стиле.

Это может обернуться катастрофой.

Но сейчас она посмотрела ему в глаза и услышала, как его слова эхом отразились от палубы «Деллы Рей». У тебя есть настойчивость, характер и огромное сердце.

И она решила поверить ему. Решила поверить в себя.

– Брендан, я…

Ее телефон в сумочке вдруг сошел с ума. Раздались громкие, разрозненные ноты, которые она не сразу опознала, потому что давно их не слышала.

– Ой. – Она немного отстранилась. – Это рингтон Кирби.

– Кирби. – Его брови сошлись на переносице. – Девушка, которая сдала тебя полиции?

– Единственная и неповторимая. Она не звонила мне с тех пор, как я уехала. – Что-то подсказывало ей не делать этого, но она все равно расстегнула молнию на сумочке и достала телефон, взвешивая его в руке. – Интересно, что случилось. Пожалуй, отвечу.

Брендан ничего не сказал, просто изучал ее лицо.

Ее нерешительность длилась слишком долго, и телефон перестал звонить.

Она вздохнула с облегчением, радуясь, что ей не пришлось принимать решение, – и тут телефон снова начал разрываться. Это уже была не Кирби; это были текстовые сообщения от смутно знакомых ей имен, письма на почте, а теперь еще и номер с городским кодом Лос-Анджелеса звонил по другой линии. Что происходит?

– Думаю, я должна ответить, – пробормотала она, нахмурившись. – Давай встретимся у лифтов?

– Хорошо, – с заминкой отозвался Брендан. Казалось, что он хотел сказать больше.

– Это всего лишь телефонный звонок.

Заявление прозвучало так, словно она пыталась успокоить и саму себя. Она смирилась и вышла из магазина. Но был ли это просто телефонный звонок? Ее палец завис над зеленой кнопкой ответа. Впервые с тех пор, как она приехала в Вашингтон, ее коснулась жизнь Лос-Анджелеса. Она еще даже не ответила, но ей уже казалось, что кто-то трясет ее в постели, пытаясь разбудить ото сна.

– Ты ведешь себя нелепо, – тихо отругала она себя, нажимая кнопку разговора. – Привет, Кирби. Наконец-то решила извиниться, не так ли, детка?

Пайпер нахмурилась, глядя на свое отражение в стальной панели лифта. Было ли это ее воображением, или она говорила совершенно по-другому, разговаривая со своими друзьями из Лос-Анджелеса?

– Пайпер! Я ведь извинилась! Верно? О боже, если нет, то я, типа, на коленях. Серьезно. Я была такой ужасной подругой. Я просто не могла позволить, чтобы мой отец заморозил мои счета.

Зачем, о, зачем она ответила на звонок?

– Да, я тоже. – Возможно, дело было в непрекращающихся звуках и вибрациях, терзавших ее слух. – Послушай, Кирби, все в порядке. Я не держу на тебя зла. Что случилось?

– Что случилось? Ты серьезно? – На заднем плане раздалось несколько гудков, звук проезжающего мимо автобуса. – Ты видела обложку «Еженедельника Лос-Анджелеса»?

– Нет, – медленно произнесла она.

– На ней ты – и выглядишь настоящей красоткой, сучка. О боже, заголовок, Пайпер. «Исчезновение принцессы вечеринок». Все сходят с ума.

В висках у нее застучало.

– Я не понимаю.