Что случилось прошлой ночью

Сжимаю губы, пытаясь подавить очередной всхлип. Я больше так не могу. Не могу продолжать лгать. Не хочу до конца жизни следить за своими словами, помнить, кому и что я солгала, отчаянно бороться за поддержание иллюзии.

– Я, пожалуй, пойду. – Эйден целует меня в макушку.

Он выпускает меня из своих объятий, и теперь я – лодка, оторванная от причала, дрейфующая по морю.

– Эйден?

Он останавливается, вцепившись пальцами в дверную раму, и оглядывается через плечо. Он все еще плачет – следы слез отчетливо видны на его светлой коже.

– Переночуешь у меня? – спрашиваю я.

Он ничего не говорит. Просто какое-то время пристально смотрит на меня, ссутулив плечи, затем поворачивается и заходит обратно в дом, закрывая за собой дверь.

29

Знаю, мне следует чувствовать себя виноватой. Из-за Руперта. Добрый, милый Руперт. Но когда я веду Эйдена наверх, в кровать, которую мы делили, когда он был моим мужем, а я – его женой, я не испытываю никакой вины. Никакого стыда. Когда мы ложимся вместе в постель и Эйден заключает меня в объятия, я получаю возможность все забыть. Я могу отмахнуться от потерь, горя, гнева и предательства и снова стать Наоми. Мы – Эйден и Наоми, и я могу притвориться, что Фрейя спит наверху, в безопасности в своей спальне. В этот момент – в моем сознании – ко мне вернулась моя семья.

Мы – все те же. Наоми и Эйден. Те же, что и всегда.

– Наоми? – тихо зовет меня он, словно собирается поведать тайну.

– Да?

Эйден зарывается лицом в подушку и бормочет что-то.

– Я тебя не расслышала…

Он пожимает плечами.

– Что ты сказал? – Я глажу Эйдена по спине, пытаясь вытянуть из него секрет. Он смотрит на меня, и его глаза кажутся такими зелеными на фоне ослепительно белой подушки.

– Я сказал… я все еще люблю тебя.

Комната наполняется белым шумом. Губы Эйдена шевелятся, но я не слышу, что он говорит. Только его признание «Я все еще люблю тебя» звенит в моих ушах снова и снова. Хочу заговорить, но знакомая паника сжимает горло, лишая меня дара речи.

Это ничего не значит. Он не бросит ее. Не вернется ко мне и не восстановит все так, как было. Мы не сможем вернуться к прежней жизни, потому что все изменилось. Жизнь изменилась. Мы изменились. Мы не те, кем были, и никогда уже ими не станем.

И все же…

– Наоми? – На этот раз его рука у меня на спине, его пальцы рисуют круги, от которых по моему позвоночнику пробегает дрожь. – Ты ведь знаешь это, да?

Знаю ли я? Знаю ли я это? Я знаю, что Эйден ушел, потому что его подтолкнули, а не потому, что он этого хотел. Знаю, что он проходил вместе со мной через все, пока его терпение не закончилось. Знаю, что он любил меня больше, чем я того заслуживаю. Но любит ли он меня до сих пор? Теперь, спустя столько времени? После всего, что произошло?

– Нет, не знаю, – тихо отвечаю я, избегая смотреть ему в глаза и вместо этого обводя пальцем родинки на его предплечье. – Я не понимаю, как это возможно. Ты…

– Я?

– Ты бросил меня.

– Да, но ты ведь понимаешь, почему я это сделал. Я сделал это ради Фрейи…

– Нет, не тогда. В этот раз. Ты вернулся ко мне. Ты вернулся, но потом сказал, что все кончено. Ты разорвал наши отношения ради Хелен и разбил мое сердце. Ты выбрал ее. Как ты можешь любить меня?

– Но это правда. Я знаю, что это звучит невероятно, но это так. Мы заставили друг друга через многое пройти… Но я люблю тебя. Я просто поступал так, как считал правильным. – Эйден заправляет волосы, упавшие мне на лицо, за ухо. – А ты все еще любишь меня?

Внутри меня все переворачивается, и я невольно прикрываю глаза рукой, будто застенчивая девочка-подросток.

– Любишь?

Мне не следует этого делать. Не следует продолжать этот разговор. Ничего хорошего из этого не выйдет ни для Эйдена, ни для меня. Ни для кого. Надежда на что-то большее, несомненно, приведет только к очередному разочарованию и новой волне страданий. Та же потеря, но все сначала. Но – только в этот раз – я хочу быть честной. Я хочу рассказать кому-нибудь правду. Больше никакой лжи.

Убираю руку от лица, смотрю Эйдену прямо в глаза и киваю. Слышу, как он тяжело выдыхает – он задерживал дыхание. Эйден придвигается ближе ко мне, так что мы оказываемся нос к носу, и целует меня. Поцелуй неторопливый, нежный, совсем не похожий на тот призыв к сексу, с которым Эйден набросился на меня на пороге кухни. Так он обычно целовал меня на ночь, лежа в постели и собираясь заснуть. Всегда. Даже после ссоры – даже если Эйден был в плохом настроении и не желал разговаривать, злился на меня – он целовал меня, говорил, что любит, и только потом засыпал.

– Я люблю тебя, Наоми. – Он медленно выдыхает эти слова, каждое из которых – нежный поцелуй на моей коже, и закрывает глаза.

– Вернись к нам, – шепчу я.

Эйден открывает глаза, в которых застыл вопрос.

– К нам?

Храбрость, которую я так остро ощущала всего несколько мгновений назад, покидает меня, вытесненная паническим страхом.

– Я. И ты… Мы.

Эйден вздыхает, его глаза теперь затуманены печалью. Так много было сказано. И осталось недосказанным… нами обоими.

Скажи ему.