Что случилось прошлой ночью

Я больше не могу притворяться. Не могу игнорировать правду, которая растет у меня в животе с тех пор, как я увидела положительный результат теста на беременность. Вокруг так много лжи, но, может, теперь я смогу раскрыть правду хотя бы об этом. О ребенке.

Ребенок не от Руперта.

Он Эйдена.

Я не могу сказать ему… не так ли? Что, если я скажу ему и ничего не изменится? Что, если он предпочтет все равно остаться с ней?

А что, если нет? Может, это все изменит. Эйден любит меня. Может, он вернется, и мы снова станем семьей. Сломленной, но семьей.

Мне всегда хотелось иметь семью. Вот почему я сказала Руперту, что ребенок от него. Эйден выбрал Хелен, и я узнала, что беременна, а Руперт так хотел собственного ребенка, семью. Поэтому я дала ему то, что он хотел. И надеялась, что у меня тоже снова будет семья.

Но это просто очередная ложь. И они оба заслуживают правды.

Так скажи ему. Расскажи ему о ребенке.

– Эйден, я беременна. – Как только эти слова срываются с моих губ, он отрывает взгляд от своих пальцев, которыми водил вверх и вниз по моей руке, и смотрит мне в глаза.

– Что?

– Я беременна, – повторяю я, пытаясь прочесть все мысли по его лицу. Грустное выражение исчезло, но я не могу понять, что за эмоции Эйден испытывает. Означает ли эта слабая улыбка, что он счастлив? Растерян? Он в полном и бесповоротном замешательстве? – Эйден, скажи что-нибудь.

– А Руперт знает?

– Да… Но это не его ребенок.

Его глаза округляются и практически выпадают из орбит, а брови исчезают под растрепанными волосами.

– Откуда ты знаешь?

– Просто знаю… Срок не тот. – Эйден ничего не говорит, просто продолжает смотреть на меня с тем же непонятным выражением лица, с легкой улыбкой и широко раскрытыми глазами. – Помнишь ту неделю, когда он был в отъезде?

Он кивает.

– Ну, вот тогда-то все и случилось.

– Ты уверена?

– Да, – бормочу я и вглядываюсь в лицо Эйдена, пытаясь разгадать, что он чувствует. Но его взгляд прикован к точке как раз рядом с тем местом, где моя щека оставила вмятину на подушке.

Пожалуйста. Пожалуйста, дай мне хоть немного уверенности в том, что я не совершила еще одну огромную ошибку.

Ошибка… Вот что мы сказали, когда это случилось в первый раз. Но после второго раза я перестала называть это ошибкой. И через некоторое время Эйден тоже перестал это так называть.

Пока не разорвал наши отношения.

– Эйден, пожалуйста, поговори со мной.

Он наконец смотрит на меня и расплывается в улыбке, а его глаза сияют от переполняющих эмоций.

– Ребенок, – шепчет Эйден, обнимая меня и поглаживая горячими ладонями мою обнаженную спину. – Наш ребенок.

Я киваю, не в силах говорить.

– Мы разберемся с этим, хорошо? – шепчет он, и я еще глубже зарываюсь лицом в его шею, словно пытаюсь проникнуть в его тело, забраться под кожу.

Эйден отодвигает свое лицо, совсем немного, так что его лоб упирается в мой.

Мы с этим разберемся.

Мы лежим так некоторое время: с закрытыми глазами, лицом к лицу, – почти идеальный момент, застывший во времени, как будто мы перенеслись назад в прошлое или вперед в будущее, которого у нас нет. Будущее, которое у нас было бы, если б все не пошло наперекосяк. И затем – как всегда случалось раньше – наше дыхание замедляется, и мы засыпаем.

Проснувшись от стука, я вздрагиваю и хмурюсь, пытаясь вернуть себя в настоящее. Эйден спит, по-прежнему лежа ко мне лицом и закинув руку мне на талию. Его ресницы трепещут, когда он видит сны.

Напрягаю зрение, чтобы посмотреть на свои часы: 23:27.

Кто может прийти в такое время?

Поднимаю взгляд в белый потолок, и путаница сна рассеивается – разрозненные кусочки сами собой соединяются в моем сознании. Дверь спальни открыта, и через большое окно на лестничной площадке в комнату ритмично бьют вспышки синего цвета.

Это полиция.

30

– Эйден! – Я с силой трясу его за плечо. – Эйден, проснись!

Он перекатывается на спину и закидывает руку поперек лица.

– Который час? – бормочет он.

– Приехала полиция.

– Что?!

Эйден быстро садится, спрыгивает с кровати и в три больших шага выбегает на лестничную площадку. Отблески синих огней вспыхивают на его лице.

Ее нашли.

Услышав троекратный стук в дверь, мы подпрыгиваем. Эйден поворачивается ко мне, его кожа сияет в лунном свете, который ярким белым лучом падает через окно.

– Может быть… может быть, ее нашли, – говорит он, натягивая джемпер через голову и откидывая назад растрепанные волосы.

Я лишь киваю в ответ, не в силах ничего сказать. У меня язык не поворачивается лгать, разжигать надежду в сердце Эйдена только для того, чтобы ее снова затушили. Причем в самом скором времени.

Быстро одеваюсь и выхожу вслед за Эйденом, который уже мчится вниз по лестнице. Но когда мы подходим к двери, он останавливается и резко оборачивается.

– Что мы им скажем?

– Ты о чем?

– О том, почему я здесь. Нельзя, чтобы Хелен узнала об этом таким образом.

– Не знаю, – шепчу я, не сводя глаз с двери.

С другой стороны стоят трое полицейских. Ждут меня.

Не могу дышать.

Протискиваюсь мимо Эйдена и кладу руку на дверную ручку.

Вдох… Выдох.