Что случилось с экспедицией Русанова. Версии и находки

Столб острова Вейзеля (ныне остров Геркулес)

Предполагаемый маршрут «Геркулеса» в 1913 г.

Трагический конец

Более логично выглядит версия трагического возвращения. В конце августа 1913 года «Геркулес» взял курс на запад. С этого момента началась гонка со временем. Потрачена большая часть короткой арктической навигации, и промедление не позволит выйти из Карского моря. Все понимали: вторая зимовка равноценна гибели.

В этом случае судьба экспедиции во многом сходна с многочисленными трагедиями в Арктике и напрямую зависела от времени возвращения. На основании некоторых находок, сделанных в различное время, существует множество предположений о последнем маршруте «Геркулеса» и судьбе его экипажа.

Местом разыгравшейся трагедии, согласно самой распространенной версии, впервые высказанной Н. Н. Алексеевым, М. И. Цыганюком В. А. Троицким и поддержанной исследователями Д. И. Шпаро и А. В. Шумиловым, считается устье реки Пясины. Рассматривается гибель «Геркулеса» в Карском море, предположительно у островов Мона, и дальнейший переход русановцев к устью Пясины в поисках оленеводческих становищ.

И другой вариант этой же версии. Пробираясь сквозь узкие, забитые льдом проливы в шхерах Минина, «Геркулес» мог наскочить на камни и затонуть. В этом случае команда, покинув судно, ушла на шлюпках вглубь материка. Это предположение возникло в 1974 году, когда у западного побережья острова Песцовый в шхерах Минина со дна пролива Глубокого участники экспедиции «Комсомольской правды» подняли множество корабельных деталей и фрагменты обшивки небольшого судна, экспертная оценка которых позволила сделать заключение, что представленные предметы могли принадлежать судну экспедиции В. А. Русанова. При внимательном рассмотрении этой версии напрашивается вопрос: для чего морскому судну понадобилось пробираться незнакомыми в лоцманском отношении проливами шхер Минина к устью Пясины? «Геркулес», если к тому времени он был на плаву, скорее всего, ушел бы в море курсом на запад, тем более что береговой припай образуется гораздо раньше, чем лед открытого моря. Николай Урванцев, описывая свои работы в восточной части шхер Минина, вспомнил один случай, когда в начале сентября при северном ветре ударил мороз и бухта, где стоял их моторный бот, замерзла. «Теперь надо было срочно уходить, – писал он, – мы находились от Пясинского залива на расстоянии около сотни километров. Придется идти мористее, по кромке шхер, где волнение не даст образоваться сразу сплошному покрову, а будет только ˝блинчатый˝ лед»[36].

Русановцы могли направиться к устью Пясины только в том случае, если «Геркулес» затонул или был затерт льдами к северу от шхер Минина. Эта версия рассматривается исследователями как наиболее вероятная, но и она вызывает сомнение: до сих пор не найдены останки людей, их снаряжение и шлюпки, на которых они шли к Пясине, а возможно, и вверх по ней. Все эти значительные свидетельства не могли исчезнуть бесследно. Уместным будет вспомнить трагические истории экспедиций Де Лонга и Андре, которые были обнаружены в очень отдаленных районах, где присутствие людей – совершенная редкость даже через много лет.

Что же касается шхер Минина и реки Пясины, то большое заблуждение считать этот район малоизученным. Исследования, которые могли бы свидетельствовать о последней стоянке русановцев, начались с 1921 года, с походов Н. Бегичева и Н. Урванцева. В 20-х здесь работают экспедиции Комсеверопути, а с 1933-го года – экспедиции Главного управления Северного морского пути, сделавшие первые находки на островах Вейзеля (Геркулес) и Попова – Чухчина.

Но самое масштабное во всех отношениях освоение этих мест начинается с 40-х годов прошлого столетия с образованием нового промышленного центра Сибири – Норильского обогатительного комбината. «…По реке Пясине и ее притокам, – вспоминал Н. Урванцев, – ходили катера и даже буксирный пароход ˝Пясинец˝ с баржами. Старые заброшенные поселки ожили и заселились. По берегам часто встречались рыболовецкие стоянки, где в летнее время промышляли рыбу для нужд рабочих Норильского комбината». Будучи главным геологом этого предприятия, Н. Урванцев занимался обследованием северо-западного Таймыра. «Наша задача, – писал Николай Николаевич, – состояла в поисках руд, особенно редких, на основе геологического изучения гор Бырранга в пределах Енисей – Пясинского побережья, низовьев Пясины, ее залива, полуострова Рыбного, шхер Минина и далее вплоть до Восточного Таймыра… Обычно мы работали раздельно: я – на одном острове, товарищи – на другом, а вечером по радиотелефону, радиус действия которого был 150 километров, обменивались итогами наблюдений. Крупные острова изучали совместно, расходясь утром в разные стороны так, чтобы вечером сомкнуть маршрут»[37].

В то же самое время в устье Пясины, при выходе в море, располагался большой рыболовецкий поселок Мыс Входной, участки которого были разбросаны по всему побережью и по реке Пясине. На каждом таком участке работало по десять человек.