Что таится за завесой

– Так я смогу быстрее сбросить тебя, если придется отбиваться от пещерного зверя, – сказал он, уверенно шагая вглубь пещеры.

– Еще лучше. Просто прекрасно, я прям мечтаю, когда меня сбросят на камни, – сказала я, чувствуя необходимость поспорить с ним просто так.

Мне был ненавистен сам факт, что я так сильно завишу от него. Я даже идти не могу самостоятельно, не говоря уж о том, что без его заботы и помощи мне не выжить.

– Я бы предпочел сбросить тебя на камни, чем смотреть, как с твоих костей сдирают плоть. В конце концов, у тебя такая красивая плоть, – сказал Кэлум и шлепнул меня по ягодицам рукой, которой удерживал на плечах.

– Эй!

– Тихо, – приказал он шепотом. – Мне нужно слушать.

– Хорошо устроился, – снова начала ворчать я, но после единственного протестующего слова закрыла рот.

Не стоило спорить. Мне тоже нравилась моя плоть, и не хотелось, чтобы Кэлума застали врасплох.

Он прошел в пещеру через входной туннель, который затем свернул в сторону. Здесь оказалось гораздо теплее. Когда мы подошли к нише в стене, Кэлум осторожно опустил меня на землю и достал мох с листьями для примочки и дрова, которые собрал для костра на ночь.

Я вытянула ногу перед собой, прислонилась спиной к стене пещеры и вздохнула. Мы не ели с самого утра, и казалось, что это скоро войдет в привычку. Почти всегда на ночлег мы останавливались только тогда, когда солнце уже садилось. Может, пока моя лодыжка будет заживать, нам удастся добыть немного еды. Если, конечно, посчастливится днем выбраться за пределы пещеры, то можно попытаться поискать ягоды или еще какие-нибудь плоды. Но следовало поторопиться, пока они не сгнили или не замерзли.

Как только огонь разгорелся, Кэлум схватил два камня и использовал их, чтобы измельчить травы. Добавив немного воды, превратил в густую кашицу.

– Я и сама могу, – запротестовала я, когда он начал снимать с меня ботинок.

Затем Кэлум полностью стянул носок, ополоснул его водой из фляги и положил у огня сушиться.

Не обращая внимания на мои заверения, что я и сама способна обработать рану, он сел передо мной, боком к огню, положил мою ногу к себе на колени, нежно провел пальцами по синяку, аккуратно согнул и разогнул, проверяя, как двигается сустав. Боль пронзала ногу при каждом движении, но я не сомневалась, что это лишь растяжение связок. Это был не перелом, и вообще ничего особо страшного не произошло, она скоро заживет.

– Думаю, утром ты будешь уже в порядке и сможешь идти, – сказал Кэлум, удивив меня, затем погрузил кончики пальцев в приготовленную пасту. – Мы проверим ловушки и съедим что-нибудь, прежде чем отправиться в путь.

– Ты что, серьезно? Да неужели? – спросила я с насмешкой в голосе.

Такого просто быть не могло, чтобы отек, обнимавший мою лодыжку, просто исчез за одну ночь.

– Ты уже не совсем человек, детка. Виникулум не просто делает тебя сильнее или проворнее, но и ускоряет выздоровление. Твои ссадины уже выглядят лучше. К утру они исчезнут.

Я проследила за его взглядом, посмотрела на свои руки и раны. Несколько часов назад мне казалось, что у меня с пальцев содрали кожу. А сейчас остались только слегка припухшие розовые рубцы. Если бы это случилось чуть больше недели назад, они бы заживали несколько дней. А сейчас… сейчас все волшебным образом прошло всего за несколько часов.

Кэлум обмазал кашицей опухоль на лодыжке и втер ее в поврежденный сустав. По нему сразу же поползло покалывание. По коже разлилось ощущение прохлады, когда Кэлум наклонился вперед и напряженно подул на кашицу.

– Если Виникулум якобы делает меня проворнее, почему он не сделал так, чтобы я не споткнулась о собственные ноги? – спросила я, глядя на веселое выражение, появившееся у него на лице.

Когда он дул на мою лодыжку, губы у него были сложены уточкой, а блестящие глаза смотрели на меня сквозь ресницы, и у меня внизу живота что-то сжалось. В голове возник внезапный образ этого выражения на его лице, когда он дул в других местах, и я растерялась.

Ублюдок ухмыльнулся, будто догадался, о чем я думаю.

– Знаешь, как новорожденному олененку приходится учиться ходить на своих новых ножках? – спросил Кэлум, и его губы изогнулись в улыбке, несмотря на нарастающее между нами напряжение.

Я задохнулась, глядя на него в шоке.

– Ты только что сравнил меня с кем-то, кто никогда не умел ходить?

– Это не точный образ, но похожий. Твое тело сейчас немного изменилось. Ты быстрее двигаешься, быстрее налетаешь на препятствия. Теперь наверстать упущенное должны твои рефлексы, после чего они станут работать более эффективно.

– Сначала ты говоришь, что я ориентируюсь как гидра, а теперь я еще и хожу как спотыкающийся новорожденный олень. Ты и вправду умеешь делать комплименты женщине, с которой пытаешься переспать, Кэлум Меченый, – сказала я, качая головой, и уголки моего рта тронула скептическая улыбка.

В глазах у него плясали смешинки, и нельзя было отрицать, между нами пронеслось что-то заразительное, и я пыталась побороть желание рассмеяться в ответ.