Что такое государство и откуда оно берется?

До этого момента парламент (по крайней мере, в его классической британской версии) был в некотором смысле тормозом расширения государства, так как обладал «правом кармана». Парламент был органом налогоплательщиков, которые были заинтересованы в том, чтобы налогов было меньше. Для того, чтобы государство что-то получило и что-то потратило, парламент должен был согласиться с расходами короны, что он делал, мягко говоря, не всегда. В отсутствие понятия «бюджета», расходы короны были явлением регулярным но не «автоматическим». Вопрос расходов подлежал рассмотрению каждый раз, когда он возникал и рассматривался в комплексе, то есть, предметом регулярной дискуссии в парламенте была не только величина расходов, но и источники дохода. Поэтому налоги не были постоянными, они принимались и отменялись в связи с конкретными запросами короны и все это было предметом политической борьбы. Кстати, лозунг «нет налогообложения без представительства» связан именно с этой особенностью системы. Для того, чтобы мы сегодня правильно его поняли, он должен звучать как «нет налогообложения без представительства и согласия налогооблагаемых». Для авторов этого лозунга тот факт, что в парламенте заседают налогоплательщики и что они решают, какими будут расходы короны являлся само собой разумеющимся.

Чем больше расширялось государство, тем в большей степени выгодополучатели налогообложения наполняли собой парламент через механизм расширения избирательных прав. В конце-концов, это привело к удивительному состоянию дел, когда процесс налогообложения оказался полностью вне политического процесса. Налоги теперь никак не привязаны к некой политически определяемой цели, а собираются «вообще». Они представляют собой непрерывный денежный поток, образующийся от средств, изъятых из экономики множеством самых разных способов. Бюджет в этой системе является просто регулярной процедурой перераспределения этого потока на более мелкие потоки и ручейки.

То есть, реальное функционирование современной демократии давно не имеет ничего общего с популярным представлением, в котором «мы» с помощью налогов «собираем деньги» на некие цели. Нет, деньги собираются «вообще» и этот процесс никак не зависит от «целей» и от политической борьбы как таковой.

Среди прочего, такое положение дел делает возможной имитацию «правого дискурса» — в данном случае, борьбу за снижение ставок или отмену тех или иных налогов. Как правило, такая борьба никак не сказывается на государственных расходах в целом, зато защищает систему, так как привлекает кажущейся простотой и эффективностью ее потенциальных врагов.

В итоге, современная демократия представляет собой воплощение гоббсовской «борьбы всех против всех». Поскольку расширение государства превратило большинство, если не всех, в выгодополучателей бюджетного распределения, то политический процесс превратился в борьбу за долю в этом распределении, при этом, количество групп, которые якобы нуждаются в государственном вмешательстве и в государственных деньгах постоянно растет.

Теперь перейдем к главному. В предыдущей колонке я обещал поговорить о том, почему государству удалось добиться таких впечатляющих успехов. Давайте посмотрим на этот график мирового ВВП на душу за последние 2000 лет.

Понятно, что показатель ВВП, мягко говоря, не идеален. Понятно также, что посчитать ВВП на душу в первом году нашей эры — весьма сомнительная затея. Тем не менее, если рассматривать этот график исключительно как качественное представление процесса, то он весьма полезен, так как наглядно иллюстрирует три важных тезиса. Первый — большую часть своей истории, человечество жило очень бедно. Второй — рост богатства начался совсем недавно. И третий — этот рост имеет поистине взрывной характер.

Этот график делает понятными причины, по которым государствам буквально в течение 200-300 лет удалось невероятно увеличить налогообложение. Эти 200-300 лет приходятся на период взрывного роста благосостояния, и в данном случае, это не просто корреляция, а причинно-следственная связь.

Однако, для начала нужно сказать о том, что экономический рост совсем не обязателен. Если бы всяческие войны, эпидемии и прочие катастрофы случались бы чаще или государствам удавалось бы регулярно изымать все излишки, этот график так и колебался бы возле нуля. С другой стороны, экономический рост обусловлен предыдущим развитием, и, прежде всего, накоплением капитала во всех его возможных формах, совершенствованием правил и институтов. То есть, если бы не было катастроф, эпидемий и государств, график рос бы более равномерно, но все равно имел бы характер экспоненты, то есть «развитие» на ранних этапах было бы менее заметным и медленным и сильно ускорялось бы ближе к «нашему времени».