Что такое интеллектуальная история?

По мнению Джона Данна, подлинные основы современной политической мысли можно найти в трудах покойного Иштвана Хонта, коллеги Данна по Кембриджу. В «Торговой зависти» («The Jealousy of Trade», 2005) и других работах Хонт описывал политические баталии по поводу взаимоотношений между политическим контролем над экономикой и экономическим контролем над политикой, развернувшиеся после того, как Давид Юм попытался опровергнуть точку зрения Бернарда Мандевиля на коммерческое общество. В защите права на существование интеллектуальной истории Хонт был даже более амбициозен, чем Скиннер. Он видел в интеллектуальной истории жизненно важную дисциплину, с помощью исторического анализа способную оценить современные идеологии и выявить их сильные и слабые стороны. Проблема политической теории XX в. заключалась в приверженности реалистической или либеральной традициям мысли, опиравшимся на «туннельные прочтения истории», оправдывавшие эти традиции исторические нарративы. «Туннельные прочтения» были некорректными, поскольку они оставляли в стороне вопрос о политизации экономики. Этот процесс радикально изменил интеллектуальную жизнь последних десятилетий XVII в. и более позднего времени, став предметом исследования в целом ряде замечательных работ о взаимоотношениях между политикой и экономикой в XVIII в. Хонт настаивал, что ученые утратили способность понимать мысль XVIII в. из-за развращающих идеологий, появившихся после Французской революции. Он не шутил, утверждая, что XIX и XX вв. с точки зрения политических идей были «второсортными». По его мнению, если мы хотим разобраться в современной политике, нам необходимо изучить «период, когда взаимозависимость политики и экономики впервые заявила о себе в качестве центральной темы политической теории». В «Торговой зависти» Хонт поставил цель вернуться к Давиду Юму и Адаму Смиту, поскольку реконструкция их политических взглядов без оглядки на современные нам идеологии дает возможность «обнаружить в теориях международного рыночного соперничества XVIII в. политические озарения, которые сохраняют свою актуальность и в XXI столетии». Именно такова цель интеллектуальной истории – дисциплины, наиболее полезной в тех случаях, когда она «указывает на тупиковые пути и избавляет дискуссию от стереотипно воспроизводящихся противоречий». «Торговая зависть» представляет непосредственный пример «исторической работы такого рода, с неослабным вниманием к вызовам современного мира»[133]. Иллюстрацией тезиса Хонта об интеллектуальной истории также служат труды Майкла Соненшера и Белы Капосси, работавших с ним в тесном сотрудничестве[134].

Программа, предложенная Хонтом интеллектуальным историкам, основывается на следующем представлении: дабы разобраться в современной политике, не стоит обращаться ни к Гоббсу, ни к Марксу. Более того, громадное влияние, оказанное ими на философов и историков, вредило исследованиям нескольких поколений ученых. Согласно Хонту, Гоббс не был вполне «современным», модерным мыслителем, поскольку он не предложил адекватного анализа взаимоотношений между торговлей и государством. Хонт называет Гоббса одним из последних ренессансных гуманистов, исходя из того, что «в его политике нет места экономике в каком-либо значимом смысле». Откликаясь на тогдашнюю критику работ Скиннера, Хонт пишет, что размышления Гоббса – это «практически чистая политика». Работам Маркса присущ противоположный недостаток. Маркс стремился полностью отказаться от политики, заменив ее «чистой меновой экономикой подлинных человеческих потребностей, очищенной от искажающего воздействия частной собственности и ее политического стража, государства». Такое стремление было утопическим бредом и привело к установлению авторитарных политических режимов. Хонт имел опыт непосредственного знакомства с ними, так как вырос в коммунистической Венгрии. В 1970-х гг. он сбежал в Англию вместе с женой Анной Хонт. По его утверждению, два главных вопроса современности таковы: можно ли изучать экономику вне ее отношений с политикой или же, наоборот, между экономикой и политикой существуют сложные связи, так как «современная представительная республика… обладает избирательным сродством с рынками». Для ответа на эти вопросы требуется вернуться к мыслителям, оставшимся непревзойденными в плане «аналитической глубины»: к Юму и Смиту, поскольку их «представления о будущем как о глобальном рынке конкурирующих коммерческих государств… и по сей день не могут не привлекать нашего внимания»[135].